— Ничего я там толком не осмотрел. Висельников этих мы только кое-как сняли, глянули с Василь Василичем, патологоанатомом, ты его знаешь, — он, как всегда, в своем амплуа… Потом меня сюда выдернули. Сейчас здесь все сделаем, и я снова поеду туда.

— Я с тобой. — Катя бесцеремонно дернула его за рукав. — Кто сказал — иди за мной? Теперь куда ты, туда и я.

— А тебе как дежурный сказал — два убийства? — хмуро спросил Колосов после паузы, в течение которой они шли к роще.

— Ага, — Катя кивнула, — домой мне позвонили в полвосьмого — дежурный, а потом наш начальник — никогда такого аврала не было. Сказали, два убийства — групповое в бане и какое-то при невыясненных обстоятельствах на территории этого самого заповедника Мамоново. Мы с оператором подумали сгоряча: может, лесник или инспектор от рук браконьеров пострадал — ну, раз в заповеднике… Никита, а куда мы идем, что там, за теми деревьями?

— Я же сказал — кладбище, труп там.

— Кладбище? — Катя остановилась. — Вот так место. Смотри, сколько тут сирени. Почему-то именно на кладбищах сирень самая красивая и душистая.

— Погоди-ка. — Колосов тоже остановился. Потом прошел по дороге несколько шагов назад. — Черт, тут, кажется, до нас кто-то успел побывать. Следы автомобильного протектора, и свежие совсем. — Он оглянулся, жестом подзывая отставшего от них эксперта-криминалиста, отягощенного спецчемоданом. — Так, судя по следам, тут проезжал внедорожник. Ну-ка, подожди… Направление движения… — Он присел, трогая след протектора. — Давность точно небольшая. Дождь вот только ночью прошел, но след здесь, по крайней мере, довольно четкий. Дальше что? А вот дальше глина, черт… глину развезло… Ну дороги наши, мать их… Так откуда же он тут взялся, этот внедорожник? Не по склону же спустился? В принципе мог и по склону. Ну-ка стой тут, а я вернусь назад, вон там, левее.

Катя осталась внизу, а Колосов вместе с подоспевшим экспертом снова взобрались на холм. Катя наблюдала за ними — маленькие фигурки на холме, человеч-ки — чего-то там возятся, копошатся, исследуют, смотрят. Следы протектора… Следы вроде и правда ночные. А чтобы ночью съехать сюда вниз с шоссе, надо быть либо отчаянно-смелым, либо вдрызг пьяным. Тут и фонарей-то нет ни одного, а спуск вон какой крутой. Она подошла к кустам — а тут вот сирень цветет, буйная, махровая. Кладбищенская сирень. А вроде ничто не указывает на то, что здесь, за этими сиреневыми кустами, в роще располагается кладбище. К кладбищу должна вести дорога, утоптанная бесчисленными поколениями торная тропа, а тут… Внезапно что-то привлекло ее внимание: ветка сломана, и вон еще одна, и вон там. Катя шагнула в кусты. Они были помяты, складывалось впечатление, что сквозь эту зеленую чащу кто-то прокладывал себе путь. Катя углубилась в заросли — она сразу же забыла о данном обещании не забегать вперед. Вытащила из чехла цифровую камеру. «Так, сейчас мы вас проверим, сейчас мы вас сравним, сейчас мы вас проверим…» Какие-то назойливые кусачие мошки, потревоженные вторжением, заплясали у самых ее глаз. Катя мотнула головой, отгоняя их, и едва обо что-то не споткнулась. Наклонилась — это что еще за штука тут валяется? Подняла с мокрой земли короткий металлический лом — именно так ей в тот миг показалось, — довольно увесистый, испачканный глиной. Она взвесила его на руке, огляделась — ее со всех сторон окружали густые кусты, стена зарослей словно сомкнулась, не пропуская в свою душную влажную сердцевину посторонние звуки. Но справа в гуще зелени снова бросились в глаза сломанные ветки.