Катя увидела на предплечье Неверовского, освобожденном от рубашки, татуировку: словно оттиск синюшной переводной картинки — бледная путаница линий. Вроде похоже на человекоптицу фантастического вида — до середины туловища что-то вроде ястреба, а выше — нечто смахивающее на сиамских близнецов, какой-то сросшийся мутант с двумя головами — мужской и женской. Колосов был великий спец по татуировкам, этим своеобразным знакам иерархии уголовного мира. Но Кате показалось, что эту татуировку он рассматривал с каким-то особенным напряженным вниманием.

— Давность приличная, и, кажется, пытались свести, избавиться, нет? — спросил он.

— Кажется, пытались, а вот та, что мы видели раньше, была точно такой же, но давности небольшой. Вполне свежий модный татуаж. — Судмедэксперт крякнул и покачал головой.

Катя отметила этот обмен мнениями как нечто не совсем для себя понятное и решила уточнить попозже.

Оставив Колосова возле тела, она направилась к березе. Катю поразило, насколько в этом странном месте обманчиво расстояние. Кажется, до березы рукой подать. Но путь по прямой преграждало скопище железных оград, обычное для старых кладбищ. Каждый клочок, каждое дерево было огорожено, но ограды покосились и местами даже упали, могильные плиты заросли травой и мхом, с крестов буйно свисали плети вьюнка — все здесь было в забросе и запустении. Катя тщетно пыталась прочесть хоть какие-то надписи на надгробьях — везде все стерлось или было смыто непогодой. Складывалось впечатление, что за кладбищем давно уже никто не ухаживает и что здесь, в этом глухом уголке заповедника, все давно спит беспробудным сном. Наконец она добралась до березы — еще издали увидела сотрудников милиции и эксперта-криминалиста с видеокамерой в руках. Узловатый ствол березы покрывали черные нашлепки — видимо, дерево, обладавшее такой мощной кроной, было безнадежно больно. А под березой виднелись могилы. Катя увидела невысокий обелиск из черного мрамора, похожий на осколок античной колонны. Вокруг все заросло травой и лопухами, но трава и лопухи эти были примяты. Примерно в пяти шагах от обелиска в траве еле угадывались очертания вросшей в землю могильной плиты из серого, испещренного темными потеками гранита. Плита не была сдвинута с места, но рядом с ней, слева на расстоянии примерно полутора метров, была выкопана довольно глубокая прямоугольная яма. На дне ее стояла вода, однако совсем немного. Трава вокруг была засыпана песком и землей: судя по всему, яму копали в спешке.

— Странно, почему тут, на этом месте, собака вдруг отказалась работать? — донеслось до Кати. — Тут везде здорово натоптано. По крайней мере, двое лопатами орудовали. А собака наотрез работать отказывается — и непонятно почему, никакой обработки следов тут не проводилось — вот поди ж ты, пойми ее собачью душу.

Подошел Колосов.

— Ну, что скажешь? — спросил он хмуро.

— Скажу, что вижу какую-то дыру в земле, — ответила Катя, — или нору. Они что, по-твоему, пытались вскрыть могилу?

— Да могилы-то вроде целы. — Колосов вздохнул. — И эта вот, — он кивнул на обелиск, — и эта. И плита не тронута. Выщербина вот тут, правда. — Он нагнулся и потрогал гранитную плиту рукой. — Возможно, лопатой ударили, но так визуально все цело. А яма вырыта.

— Может, они клад искали, ценности? — выпалила Катя. — А что? Тут ведь какой-то заповедник, дворянское гнездо, да? Самое место фамильные ценности искать ночью. Эти, что на внедорожнике сюда по склону съехали, явились на поиски клада, — продолжала она развивать осенившую ее догадку. — А Неверовский хотел им помешать или хотел получить свою долю, а может, вообще все себе забрать.