— Вот сюда его сажай, Джесс. Головой ударился о подводный камень, наверное, вон какая шишка на затылке, — сквозь рвущийся на части разум прорвались слова миссис Харис, жены бургомистра поселка Белый Дистаун.

Я сам помню себя как Марка Грегори Адамса, двадцатиоднолетнего жителя посёлка, охотника на пушного зверя и помощника лавочника по продаже скобяных изделий, сироту. Это я помню, да. А вот воспринимаю в данный миг Максимом Григорьевичем Абрамовым, двадцатишестилетним россиянином, жителем города Н… Джипер со стажем, обладатель нескольких грамот в областных соревнованиях. Он же сварщик на заводе, относящемся к ВПК, любитель скалолазания на скалодроме (настоящих гор у нас нет, да и лень мне мерзнуть, обдирать руки-ноги о камни), бывший повар, бывший охранник (ну, а кто у нас в стране из числа крепких парней без высшего образования не начинал с этой профессии?). Бывший писатель (или автор, если по-модному), бывший… да много кем мне пришлось побывать, пока не взял в руки держак с электродом и не закрыл лицо «хамелеоном».

Голова разболелась так сильно, что каждый удар сердца был готов разорвать её на части. Невольно при очередной вспышке боли застонал.

— Марк, что с тобой?

— Голова, миссис Харис. Раскалывается, просто сил нет терпеть, — признался я.

— Джесс, дай мальчику немного сонного корня, это должно помочь.

Через пару минут я держал на языке пластинку чего-то твёрдого и сухого с привкусом ментола и одновременно слегка жгучего. Понемногу боль в голове прошла, появилось умиротворение, слабость в теле, спутница скорого сна.

— Э-э, хватит тебе уже, выплёвывай, — подскочила ко мне Джесс и вытащила разбухший, ставший пресным коричневый комок корня. — Полежи теперь, Марк, можешь поспать.

«Да какой тут поспать», — про себя вздохнул я. Вместе с головной болью ушла и муть в мыслях. Теперь я точно знал, что я Максим в теле Марка, с его воспоминаниями и, пожалуй, навыками. По крайней мере, я знал, как пользоваться фитильным мушкетом, брать поправки при стрельбе из него и бить юркую куницу и крепкого на рану бобра. Держал в руке колесцовые пистоли и даже однажды видел новейший штуцер с ударно-кремневым замком. М-да, «новейший», едрить-колотить.

На галеоне все жители посёлка попытались найти себе лучшую долю, собрав весь скарб и часть живности. Небольшая плодородная и тёплая долина, закрытая горами от холодных ветров, была моей (а точнее, Марка) родиной. Сюда около сорока лет назад пришли деды и отцы. Полив землю своей кровью, кровью дикарей и хищников, поселенцы смогли создать уютный уголок. Но недавно заявились люди лорда Жархала с заявлением, что, мол, долина принадлежит роду лорда и жители должны дать присягу подчинения или убираться прочь. Голыми. Дома, утварь, оружие, продукты, скотина с птицей и дары охоты принадлежали лорду, как владельцу земли. Издевательство и насмешка одного из сильных этого мира над рядовыми бесправными обывателями.

Прихвостней лорда, кто оказался глупее и не сбежал вовремя, мы (или они, поселковые) посадили на колья вместе с документами лорда. На сбежавших устроили охоту, в которой участвовал и Марк, пристреливший одного и отыскавший по следам ещё двоих врагов.

После этого на собранном тут же совещании порешали бросать всё и уходить через перевал к ближайшему порту, нанимать корабль и плыть в Новый Мир, как назвали недавно открытый далёкий материк, полный аборигенов, готовых сражаться за свою землю до последней капли крови. Но против мушкетов, пушечной картечи и эскадронов драгун с пиками, пистолями и в кирасах могли противопоставить лишь свою отвагу да луки с пращами. Для поселенцев, которые третье поколение только и знают, что сражаются, подобные враги и врагами-то не были.

Всё шло благополучно, пока корабль не попал в шторм. Одну мачту почти тут же переломило, вторую и третью сильно повредило, оставив жалкие обрывки такелажа.