Итак, наша задача сначала набросать тритмент – это своего рода такая реклама что ли нашего будущего сценария. Он необходим, прежде всего, чтобы заинтересовать потенциальных спонсоров. Там прописывается не только краткий пересказ сюжета, но и более живой в отличие от синопсиса текст. Можно дать характеристику некоторым главным персонажам, иногда привести наиболее яркие фрагменты важных диалогов. Описать места развития сюжета или даже отдельные декорации. Что-то описывается подробно, что-то только скупыми набросками. В общем, это вольное изложение будущего сценария на нескольких страницах, и мы его должны написать. Желательно по-быстрому. А еще перевести на английский. Я мысленно хватаюсь за голову.

Говорухина тема уже захватила, я вижу это по его глазам. Он как гончая, которая взяла след и не собирается с него сворачивать. Выспрашивает какие-то подробности, щурится задумчиво, потирает длинными пальцами подбородок. По рассеянности он засунул зажженную трубку в нагрудный карман своего твидового пиджака, и теперь оттуда вьется дымок, на который Станислав Сергеевич не обращает абсолютно никакого внимания. Наблюдать за работой его ума мне очень интересно, и в таланте задавать правильные вопросы ему не откажешь. Эх, показать бы ему еще фотографии интерьеров Савойя, да где ж их взять? Может, у Веверса что-нибудь найдется?

К одиннадцати вечера, обсудив основную идею и некоторые подробности, мы наконец, расстаемся. У «стены Славы» Говорухин снова задерживается и как-то по-новому всматривается в фотографии. Я думаю о том, что надо бы отпечатать снимки со всех негативов, сделанных в Англии, лишней информации не бывает – глядишь, да что-нибудь нам пригодится. Прощаемся, договорившись встретиться в пятницу. К этому моменту режиссер обещает набросать черновик, изложив сюжет фильма так, как видит его он.

Глава 5

Мы с Лехой возвращаемся домой аккурат к началу программы «Время». Мама, Имант Янович и дед уютно расположились в креслах напротив телевизора. Нам машут рукой, предлагают присоединиться. Мама спрашивает, не голодны ли мы. Мамонт мотает головой, я же налив себе чаю, начинаю размешивать сахар. Погруженный в свои мысли, не сразу я соображаю, что музыка Свиридова «Время вперед» сменяется напряженным голосом диктора с застывшим лицом. Анна Шатилова говорит о чем-то и лишь на кадрах дымящейся бани мой мозг начинает выхватывать отдельные ее фразы: «трагическая случайность…», «пожар перекинулся…», «в результате погиб ряд высокопоставленных партийных деятелей…», «верные сыны Родины...» Под траурную музыку одна за другой идут фотографии Горбачева, Ельцина, Шеварднадзе, Яковлева... Моя челюсть медленно ползет вниз, дыхание сбивается. Под фотографиями короткие подписи фамилий и занимаемых должностей. Яковлев посол в Канаде, Горбачев все еще секретарь ЦК по сельскому хозяйству. А Ельцин так и вовсе рулит Свердловской областью. Каким образом эти люди могли встретиться в бане?!

Мама с дедушкой тихо переговариваются, Веверс внимательно смотрит на меня.

Наконец, дыхание восстанавливается, и ко мне возвращается способность говорить.

- Имант Янович – хриплым голосом произношу я – Можно вас на пару слов? По вопросу студии.

Мы выходим в сад, встаем под фонарем. Наэлектризованный воздух застыл густым киселем, надвигается гроза.

- Зачем? Боже мой, вам мало Громыко?!? Зачем вы убили Ельцина?! А Шеварнадзе?! – я хватаюсь за голову – Ведь история уже пошла совсем другим путем!

- Говори тише! – Веверс достает из кармана портативный прибор подавления сигналов, включает его. Серая коробочка начинает мягко гудеть.

- У них же семьи, дети!! – я готов схватить Веверса за горло.