|
Заверил грустную Монику, что мы с ней еще обязательно побываем и в моей школе, и в Доме Пионеров на Ленинских горах. Какие наши годы…! В ответ девочка обняла меня и даже расплакалась. Но главное, что я для себя узнал — благодарные Картеры ни слова не сказали американским журналистам об инциденте на концерте. У советских же «акул пера», а заодно и у всего технического персонала и зрителей из массовки, примчавшийся со следователями Щелоков распорядился взять подписки о неразглашении. Слухи, конечно, пойдут, тем более по крушению софитной фермы начато следствие и наверняка будут подозреваемые, но в массы это просочится не сразу. А там Картеры улетят, выйдет фильм, пропаганда отработает тему визита и переключится на что-нибудь другое. Вон выборы в Англии на носу. А перед ними еще и авария на ядерной станции Три-Майл-Айленд.
— Тебя выписывают — в палату входит мрачный Леха, в руках у него сумки для одежды — Собираемся. — В субботу?? — удивляюсь я, подскакивая с постели — Откуда узнал? — Врача твоего лечащего встретил в коридоре — хмурый «мамонт» начинает собирать мои вещи — Звонили из Кремля, спрашивали можешь ли ты завтра проводить Картеров. Доктор ответил, что хоть сегодня… Ну тебя Романов и затребовал к себе. Хорошо, что сумки в багажнике были. — Леш, а ты чего такой грустный? — интересуюсь я, помогая складывать одежду — Случилось что? — Случилось — Леха подходит к окну, упирается лбом в стекло — Давай, колись — У Зои выкидыш — Когда?!? — Утром. — Черт! — я подхожу к парню, кладу руку на плечо — Как она? — Увезли на скорой в гинекологию Боткинской. — Так что ты тут делаешь? Езжай к ней скорее. Я сам доберусь. Вызову одного из твоих ребят. — Да был я там — Леха бьет кулаком по подоконнику — Не пускают. Говорят, завтра приезжай. Мнда… Вот же гадство. Утешать его, что дети еще будут? А у них свадьба на носу… И как тут помочь другу в такой ситуации? Он же для меня что угодно сделает. В Останкино первый прибежал вытаскивать нас из под рухнувшей фермы. Нес за кулисы, снимал с меня пиджак и рубашку, залитые кровью, выбирал осколки стекла из волос, перевязывал, вез в Склиф, а потом в ЦКБ… — Ты держись, не раскисай — я забрасываю последние шмотки в сумку, оглядываю палату взглядом. Вроде ничего не забыл — Как Зою выпустят из больницы — отправим ее сразу в санаторий. Светлана Владимировна для Клаймича «Загорские дали» рекомендовала. Вот туда и отправим. Там ее подлечат, дообследуют… — Вить, а что со свадьбой делать? — хмурый Леха поворачивается ко мне — ЗАГС уже через неделю. Родственники собираются… — Слушай, это только вам решать. Но если надумаете перенести свадьбу — я еще раз позвоню в Грибоедовский и договорюсь на новую дату. Мне понравилось решать вопросы по «вертушке» Леха натужно улыбается. Хлопает меня по плечу, подхватывает сумки. — Ладно, пошли искать врача, пора уже. Стоило мне переступить порог родной студии, как я тут же был затискан и зацелован всеми нашими дамами. Мужская часть коллектива тоже рвалась бурно продемонстрировать мне свою радость, но «мамонт» сегодня был в роли наседки и быстро пресек попытки стиснуть меня в крепких мужских объятьях — Остановитесь, черти! Забыли, что он только из больницы?! Подействовало. Хотя радости на лицах меньше не стало. Тронутый теплым приемом, назначаю общее собрание через час и отправляюсь наверх. Пока поднимаемся, Григорий Давыдович загадочно улыбается. |
