- Григорий Давыдович - на мой рык все оборачиваются, вижу округлившиеся глаза Веры.

- Да, Виктор - подскакивает ко мне Клаймич.

- Паспорта, пожалуйста.

Директор суетливо передает пачку документов. Нас, постепенно окружает вся группа. Тревожное молчание, разбавляется объявлениями о начале регистрации, посадки на тот или иной рейс. Отыскиваю паспорт Бориса. Оказывается, он Либерман. 1951-го года рождения.

- Ты, уволен - протягиваю побледневшему Борису красную книжечку, с серпом и молотом.

Он автоматически берет ее, начинает крутить в руках. Все смотрят на него. Никто, ничего не понимает.

- Кому стучал? Кузнецову? - я отыскиваю в пачке билет Либермана и рву его - За тридцать серебряников?

- Что здесь происходит?! - на ловца и зверь бежит. Сквозь толпу, протискивается подполковник. Темный костюм, синий галстук, белоснежная рубашка - Кузнецов выглядит, очень стильно

- Это все ты, гад! - Либерман бросает в гэбэшника свой паспорт и пытается дотянуться до мужчины. Леха, успевает схватить парня за шкирку, а Кузнецов ловко заламывает тому руку.

- Ублюдок! Палач - брызгая слюной, продолжает кричать на весь аэропорт музыкант - Ты обещал! Клялся, что никто не узнает!

Народ раздается назад, Либермана валят на пол. Наши охранники не знают, что делать. То ли помогать Кузнецову, то ли спасать музыканта.

Объявляют регистрацию, на наш рейс. Я отдаю документы Клаймичу и машу всем рукой - Идем на таможенный досмотр! Леха, не отставай! Григорий Давыдович, раздайте группе документы.

Ко мне подходит Вера. В глазах - ужас, пополам с обожанием. Протягивает лист бумаги.

- Я заполнила на тебя декларацию. Распишись.

Иду к круглому столу, похожему на тех, что стоят в барах и пивных. Беру ручку, читаю. Фамилия, имя, отчество, гражданство, в какую страну следуете - все заполнено красивым, ровным почерком Веры. Аккуратные крестики, напротив вопросов про оружие и боеприпасы, наркотики и приспособления, для их употребления, предметы старины и искусства, золото-бриллианты и зарубежную валюту. Все правильно. Валюту на всю группу везет Клаймич. У него, специальное разрешение Министерства финансов СССР. Расписываюсь.

Вялый таможенник в форме, похожей на железнодорожную, смотри сквозь нас:

- Откуда?

- Спецгруппа - Клаймич подает разрешение

Таможенник, равнодушно штампует декларации и вот, после быстрой регистрации билетов, я, уже на паспортном контроле. Сержант в прозрачной будке, разглядывает мой синий паспорт. Впервые в СССР, по личной команде Щелокова, подростку выдали служебный "загран". Умом понимаю, что если решили бы не выпустить, а уж, тем более, арестовать - приняли бы в зале вылета. Но, сердечко бьется.

- В какую страну следуете? - спрашивает сержант.

- В Италию.

- Цель поездки?

- Участие в международном фестивале.

- Проходите! - сержант просунул паспорт в щель, между краем стекла и полированной полочкой, нажал кнопку. Раздался щелчок, и, толкнув маленький никелированный шлагбаум, я оказался за границей. Вытираю пот со лба, перевожу дух. Меня встречают яркие витрины магазина "Березка". В "стерильной" зоне пусто и торжественно. Немногие вылетающие, одетые в импортный дефицит, с дорогими, кожаными дипломатами, вежливо раскланиваются друг с другом. Оно и ясно - особая "каста" выезжающих. Состоят в дружеских, а зачастую и в родственных отношениях. Именно тут, особо остро чувствуешь, насколько элита оторвалась от простого народа и живет в своей, параллельной реальности. Которая, уже через 12 лет, вдребезги разлетится на куски. Вместе со страной.

Вижу, по-овечьи сбившуюся вокруг ручной клади, нашу группу. Сотрудники студии встревожены, шушукаются, обсуждая инцидент с Либерманом. Надо срочно, их отвлечь.

- Так! Кого, уже замучила ностальгия? Поднимите руки - робкие смешки.