После ужина все вместе идем навестить болезного. Выглядит Мамонт уже нормально и даже пытается раздавить мою ладонь в рукопожатии:

– Видишь, я уже абсолютно здоров!

– Вижу! Хоть сейчас веди тебя к гейшам в чайный домик – усмехаюсь я

Народ смотрит на нас с удивлением.

– Нет, ну а что такого? – объясняю я коллективу – В старой столице – Киото – есть целый квартал чайных домиков. Мы там неделю будем, сходим с Лехой.

– Точно – подхватывает друг, подмигивая мне – Разведаем что и как.

Не все в курсе, что гейши уже два или три века как ни разу не проститутки. Певицы, актрисы, официантки, японская самодеятельность, кто угодно, но не шлюхи.

– А что ты там делать–то собрался, Коростылев? – Альдона меня продолжает игнорить, и обращается исключительно к Лехе – Девки-то там страшные! Белые, напудренные лица, черные зубы…

Мамонт исподтишка смотрит сначала на Львову, потом на Светку. Вздыхает. Пролетела птичка обломинго над либидо друга. Хочется ведь если не переспать, то хотя бы поглазеть на экзотику – будет что в Москве мужикам рассказывать.

Я же решаю добить Ледышку:

– Ладно, Лех, зачем идти куда-то в чайный домик, когда в отеле есть массажный салон?

– Правда что ли?! – офигевает Мамонт от таких новостей

– Ага… я себе на вечер выписал массажистку, прямо в номер. Со стрессом-то как-то нужно бороться.

Леха понятливо хмыкает, вся женская часть коллектива осуждающе молчит.

– Смотри не надорвись, Селезнев! – зло шипит Альдона на ухо – А то завтра репетицию проспишь.

– Не переживай за меня! – уже в коридоре так же тихо отвечаю Снежной Королеве – Я свой десерт получу, и на боковую.

Машу всем на прощанье рукой и отправляюсь отдыхать в номер. Завтра тяжелый день – первая большая репетиция.

В номере только успеваю принять душ и накинуть на бедра полотенце – звонит телефон. Секретарь Розалин Картер передает мне от ее лица благодарность за чудесный букет. Первая леди США просит извинить, что не может выкроить время для личной встречи – ее график пребывания в Японии столь плотный, что, увы – никак! Благодарю в свою очередь секретаря за любезный звонок, прошу передать госпоже Картер мои наилучшие пожелания. Надеюсь встретиться с ней осенью, во время гастролей группы в США.

Кладу трубку, вытягиваюсь на диване. Ну, что… с Розалин не сработало. Но о себе я ей напомнил, что тоже неплохо. Очень надеюсь, что осенью, после гастролей по Штатам, Картеры пригласят меня в Белый дом. Дело осталось за малым – откатать свою программу так, чтобы у них появилось желание это сделать. Ладно… Завтра постараюсь использовать свой последний шанс – «случайно» встретиться с Джимми Картером на пробежке. Тоже шансов мало – небось парк то закроют охраной наглухо.

Тянусь за пультом, включаю телевизор. Тут же попадаю на блок рекламы. И в первом же ролике я сам. В дуэте с Вокменом. С интересом смотрю на большом экране цветного телевизора, как под отрывок из «Remember…» я скольжу лунной походкой по брусчатке Красной площади на фоне Исторического музея. Прокручиваюсь вихрем на пятках и застываю, надвинув шляпу на нос. Дальше идет крупным планом мой Вокмен и радостная невнятная скороговорка на японском. А что… душевно получилось! И на фоне последующих мельтешащих и невзрачных японских роликов, похожих как близнецы – братья, наша реклама смотрится как бриллиант среди стекляшек. Блок довольно длинный, минут на пять, и я хочу уже переключить канал, но в конце снова идет реклама Вокмена, только теперь я уже бегу в ролике под «Wind Of Change» по Софийской набережной на фоне Кремля. Сердце аж замерло при виде родных кремлевских башен с красными звездами наверху.