|
— Ты разве сможешь нормально существовать в какой-либо группировке? Ты готов исполнять чужие приказы и тратить жизнь на бессмысленные, в твоём понимании, рейды? Очень сомневаюсь… Ты по природе — одиночка, антисоциальный тип. Не знаю, как ты жил в обычном мире, но здесь ты постоянно лезешь на рожон, конфликтуешь со всеми, день и ночь пытаешься доказать, что ты круче любого из них, пытаешься заставить себя уважать, размахивая стволом перед их лицами. Такие глупости здесь не вытворяют даже те, кто действительно «бест оф зэ бест». Лучшему из лучших не надо доказывать каждому встречному, что круче него только яйца, а выше только звёзды. Он докажет это, когда встречный попытается напасть первым… Потому что действительно крутой играет, чтобы победить, а ты играешь, чтобы доказать, какой ты крутой. Я раньше сомневалась, но сейчас уже уверена, что у тебя комплекс неполноценности на эту тему. Ну ладно, с криминальной братвой ты с полуоборота заводишься, а на хрена ты с наёмниками возле бункера заелся? Скучно было жить? Так что, герой, мрачный городок Припять — это единственная локация, где такой тип человеческой натуры, как ты, может хоть как-то существовать в Зоне. В каком-то смысле — нормально жить, я бы даже сказала. Да, там мутантов много, да, там аномалия на аномалии, там ты получишь все прелести Зоны во всём ассортименте, но зато людей почти нет… Там лишь «монолитовцы» ходят. Однако этих психов тебе в любом случае нужно будет отстреливать. Или ты их, или они тебя. А у случайных сталкеров-одиночек, которые там изредка шастают, будешь провизию и припасы по спекулятивным ценам приобретать. Захочешь жрать и пить — как-то научишься с ними договариваться. Короче, отсидишься там, поживёшь, опыта поднаберёшься, поумнеешь по ходу… а уже потом, вдруг выживешь, даже можешь вернуться в окрестности «Юпитера». Туда, где сегодня тебя каждый второй, наверное, пристрелить хочет. Но если не сделаешь выводов, тогда лучше и не возвращайся… Чего хотел, то и получил, героический одиночка в окружении целого мира врагов. Я вряд ли смогу для тебя сделать ещё что-то, кроме как провести в Припять. Обожал в ЗэПэ рубиться, звала она тебя? Вот и являйся на зов!
Выплеснув всё наболевшее, высказав накопившееся за время этой ходки, проводница отвернулась от ведомого. Она шагнула в лабиринт аномалий и, аккуратненько пробираясь между «воронок» и «каруселей», стала выкладывать ржавыми путеводными железками некое подобие тропинки. Её младший напарник стоял на месте и молчал. Через тёмную, непрозрачную полусферу шлема не было видно его лица и нельзя было разглядеть выражение. Вслух же он никак не отреагировал, не показал, о чём сейчас думает, как воспринял всё произнесённое напарницей. Но тот факт, что ведомый не возразил ей по своему обыкновению, уже красноречиво свидетельствовал: молодой человек воспринял сказанное. Значит, он понимал, что этот запредельно опасный переход — прямое следствие его поведения. Девушка тем временем пробиралась по смертоносному аномальному лабиринту. Где-то она пригибалась и семенила короткими шажками, где-то продвигалась на корточках, где-то вжималась в раскуроченные корпуса машин, а где-то ей приходилось ползти на животе. Но везде за собой сталкерша оставляла чётко различимую «дорожку» из гаек и болтов. Пройдя лабиринт, Пилигрим выпрямилась в полный рост, остановилась и всмотрелась в одно из ответвлений тоннеля. Не узрев какой-либо опасности, она взобралась на кабину одной из машин, чтобы видеть действия напарника, и призывно помахала ему. — Иди аккуратно, ставь ноги-руки строго на тропу и продвигайся за мной. А когда я скажу, то ляжешь и на брюхе проползёшь под корпусом КамАЗа. Всё понял? Проводница, подсвечивая фонарём разведанный проход, приготовилась внимательно следить за действиями парня. Студент не ответил, как обычно, своим коротким «Предельно!». |
