Впрочем, до последней капли крови не получилось. Прицелившись, я выстрелил ему в голову. Тело конвульсивно содрогнулось и затихло. Навсегда. Даже контролёр не вернёт этого мертвеца к новой жизни, вернее, жалкой пародии на эту жизнь, так как от удара пули мозги бывшего наёмника превратились в кашу.

Осматривать труп я не стал по причине нехватки времени, да и вообще не люблю это дело — брать вещи мертвецов. Беру, конечно, бывает, но только в случае крайней необходимости.

Переведя дух, я осмотрелся. Вокруг было тихо. Только ветер завывал, будто проклинал таким вот образом весь этот мир, давно провалившийся к чертям. К слову, он имеет на это полно право, ведь мир, в котором люди ради денег перегрызают друг другу глотки, — не мир, а сплошное недоразумение. И самое страшное заключается в том, что бьются не за честь и достоинство, не за любовь и даже не за себя. Бьются всего-навсего за денежное вознаграждение. За бумажки. Но при этом все бойцы уверены, что деньги дадут им всё. Всё-всё! Как там говорится? Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек. Только вот не уточняется, что человек пропащий, а не Человек…

Не увидев вокруг никого из людей, я испугался. Неужели Несси убили?! И тут я поймал себя на мысли, что причина страха заключается вовсе не в потере денег, а в том, что… что я беспокоюсь за Несси!

Стареешь, Комета? Ну-ну. С каких это пор тебя колышет судьба объекта взятого заказа?.. Ведь ты и о себе-то никогда не переживал по большому счёту, не особо волновался, встретишь ли следующий рассвет. Почему? Да потому что лишь тот, кто поставил на самом себе крест, додумается уйти в Зону безвозвратно.

3

— Живой, студент? С тобой всё в порядке? — спросила девушка и спустилась вниз, чтобы помочь напарнику протащить под машиной его громоздкое оружие.

— Всё в норме. Я сам! — Парень резко дёрнул пулемёт на себя, подальше от рук напарницы, демонстративно отказываясь от её помощи, и пополз дальше.

— Ну, как знаешь. — Проводница так же виртуозно, как и прежде, просочилась между корпусом автомобиля и гравитационными аномалиями.

Пока её младший напарник, вылезший из-под грузовика, осматривался и, обтирая корпус машины рюкзаком, выходил на пространство, свободное от аномалий, старшая зачерпнула очередную жменю гаек и отправилась дальше.

Ветка ещё одного тоннеля, которая соединялась здесь с основным коридором, была полностью обрушена. От неё остался только малюсенький аппендикс, в котором сейчас и находились эти двое. Проводница, взобравшись по склону обвала, запрыгнула на ограждённую площадку, которая и здесь тянулась вдоль основного пути. Девушка уверенно прошла мимо упавших железобетонных колонн, под исковерканными трубами, свисающими с потолка ржавыми макаронинами, и остановилась возле небольшого завала осколков железобетонных конструкций и прочего строительного мусора. Там, полностью перекрывая узкий проход, пульсировала ещё одна «воронка», а уже за ней просматривалось свободное от аномалий пространство.

— Слушай сюда, студент, эта хреновина небольшая, и через неё можно проскочить, — начала консультировать проводница своего ведомого. — Если вскарабкаться на эту кучу и потом быстро пробежать вдоль стены, то заденешь только край этой «воронки». Она не успеет втянуть тебя, если ты все сделаешь очень быстро. Значит, так, смотришь, как это делаю я, и в точности повторяешь. Только, не дай Зона, не затормозись там. Понял?

Парень кивнул и встал под стеной, у навала перемолотых аномалией конструкций, чтобы наблюдать за тем, что и как делает его напарница.