До первой линии окопов оставалось каких-то метров двести пятьдесят. В мирной жизни расстояние небольшое, но для войны — невероятно длинная дистанция. Здесь можно погибнуть на каждом шагу. Не удержавшись, капитан прокричал стоявшему рядом пулеметчику:

— Давай поможем хлопцу! А ну-ка, вдарь длинной очередью по левому флангу! — Трескуче заработал пулемет, заставив прекратить стрельбу. — Так его, гада!!. Попал! Давай еще!.. Ну-ка, дай, я попробую! — оттеснив пулеметчика, Ерофеев поддержал бегущего длинными очередями, заставив немцев пригнуться. — Теперь по правому вдарим! Ага, заткнулись, гады!

Воспользовавшись образовавшейся паузой, боец, пригнувшись, что есть силы устремился к первой линии окопов. Упал, уткнувшись лицом в перепаханную осколками землю, но уже в следующую секунду вскочил пружиной и, обманув припасенную для него пулю, прыгнул на бруствер и скатился прямо на самое дно окопа под ноги возбужденных красноармейцев.

— Ну, ты, брат, даешь! — воскликнул кто-то из бойцов. Я в своей жизни таких везунчиков еще не встречал!

— Сразу видно, в рубашке родился! — дружно загудели остальные.

Подхватив упавшего под руки, поставили его на дно окопа и одобрительно хлопали по плечам, спине.

— Посмотри, даже царапинки на нем нет.

Перепуганный, раскрасневшийся, беглец и сам не верил в свое чудесное спасение. С какой-то виноватой и смущенной улыбкой он посматривал на обступивших его красноармейцев, восхищенно взиравших на него. Равнодушных не оставалось, а капитан, уже немолодой дядька лет под пятьдесят, подвинув костистым плечиком плотную толпу, счастливо улыбался и крепко тискал в объятиях перебежавшего бойца:

— Как же тебе удалось-то? Вот как?

Перед ним стоял тщедушный молодой солдатик, от силы лет двадцати. Смущаясь от всеобщего внимания, он как-то неловко, даже немного застенчиво пожимал плечами, а потом просто объяснил:

— Даже не знаю как… Просто жить очень хотелось. — И тут же жалостливо протянул: — Закурить бы мне, братцы, уж и не помню, когда в последний раз табачок смолил.

— Кури, браток, — протянул цигарку коренастый боец, стоявший рядом. — Только запалил. Табачок что надо. Крепкий! До самых кишок пробирает. Затягивайся на здоровье!

— Да постой ты, — попридержал коренастого боец лет тридцати пяти с орденом Боевого Красного Знамени на порыжевшей гимнастерке. — Чего парня дедовским самосадом травить? От не