– Арин. Мы давно не вместе, у каждого своя жизнь, но то, что у нас когда то было, навсегда с нами останется. Мне до сих пор снятся осенние листья застилающие тропинки Кусковского парка, твой силуэт на фоне усадьбы… Арин. Не хотел обидеть, когда просил не распространяться о нашем браке, понимаешь, мне казалось, что родство с твоим отцом может повредить деловой репутации…

– В этом месте стоило бы зарыдать. Или на худой конец жалобно заскулить. Поработай над сценарием. Повторяюсь: звонить больше не смей. Девушке твоей сочувствую. Если появишься возле моего дома, воспользуюсь служебным положением – уволю, не дожидаясь окончания испытательного срока!

Номер бывшего – в черный список, трубку в сумочку, на лицо улыбку, усаживаюсь за руль.

– Мам, тебе По Работа звонила? – дочка украдкой зевает, прикрывая ладошкой рот.

– Нет Ксюш, это был… транспортный заяц. Ошибся номером.

Мама внимательно на меня взглянула, качнула головой, говорить ничего не стала.

Стоило Мазде тронуться с места, мобильный снова ожил, опять на экране незнакомый номер. Журавлев на несколько сим карт разорился? На этот раз отвечать не стала, отключила телефон.

На Бульварном кольце пришлось потолкаться до Яузских ворот, к маминому дому подъехали позже, чем я рассчитывала. Дремавшая всю дорогу Ксения открыла глаза, и потащила меня забирать от бабушки привезенные утром игрушки. В результате потеряли еще двадцать минут.

В свой двор въезжали в сгустившихся сумерках. Сбросила скорость до минимальной, объезжаю теннисный корт, поворачиваю к подъезду… Напротив подъезда стоит Лексус. И Баринов. Общается по телефону. Повернул голову на шум двигателя, разговор прекратил.

– Арина Михайловна! Я уже не знал, что думать! Набрал вам с личного номера, вызов сбросился, и абонент недоступен. Я сюда не ехал, а низко летел. – высказал мой новый руководитель, стоило мне поставить ногу на землю. И тут же хлопнула задняя дверца, дочь моя обежала Мазду, остановилась перед Бариновым, задрала голову.

– Здравствуйте! Вы По работе? Не ругайтесь на маму! Я девочка воин! Мамочку буду защищать.

– Я не ругался. Честно честно. Я хотел предложить перенести поездку за город на сегодняшний вечер, мама пропала из сети, вот и начал переживать. Как зовут девочку воина?

– Ксюша зовут. Ты правда переживал за маму?

– Правда. И за тебя. Мне кажется, ты устала, давай на ручки тебя возьму?

– Ну… Я большая.

– Я еще больше.

– Тогда давай. Меня давно не брали на ручки… А ты меня как нибудь на плечах покатаешь?

– Обязательно. Завтра утром как проснешься, позавтракаешь, отвезу тебя на плечах смотреть кроликов и маленькую лошадку. Договорились?

– Да. От тебя хорошо пахнет: лимонами и деревом. И еще чем то…

– А от тебя Ксюшенька, пахнет клубникой и персиком.

– А тебе не тяжело держать меня на руках?

– Нет не тяжело.

– У тебя щеки немножко колючие. Я поняла. От тебя пахнет… папой. Так должны папы пахнуть…

Держи меня голубая планета Земля. Мне под кожу вкачали кипяток, внутри нестерпимо жарко, он вот вот испаряться начнет, улечу со свистом в вечернее небо… До чего перед Бариновым неловко.

Ксюшка обняла его за шею, как будто, так и положено.

– Константин Александрович, извините, давайте я… – протягиваю руки, шагаю к ним, сгорая от стыда и смущения.

– Арина не выдумывайте, какие извинения? Я подниму ребенка на ваш этаж, если в квартиру приглашать не хотите, вернусь к машине, здесь подожду.

Кажется Баринов тоже растерян, господи, еще подумает, что я в активных поисках отца для дочери… И его в кандидаты наметила, спустя минуту после знакомства… Да нет, не похож он на идиота, чтобы такие вещи думать.