Плетенки выращивались для человечества специальными слабоумными кибами. Одного из которых (а может, и не одного) подчинил себе Кошак.

На ближнем к суше краю Плетенки была заякорена маленькая платформа, служившая редким посетителям-людям: электростанция ОТЕС, маяк, спасательный плот. Мы причалили.

Я не тихарился – Чокнотому Кошаку спрятаться тут было негде.

– Лодку сторожи, – приказал я Сынку.

– Приступаю к исполнению команды.

Я перебрался на борт слегка покачивающегося форпоста цивилизации в океане.

На севере удалось разглядеть грозовую тучу – она странным образом скапливалась посреди чистого неба. Но сейчас мне было не до размышлений о погоде. Все мое существо настроилось на обнаружение злоумышленника, но пока – ничего подозрительного.

Все же Кошаку удалось застичь меня врасплох. Когда я приблизился к другому краю платформы, его лапа вылетела из-под воды и вцепилась в мою лодыжку. Он дернул, я упал, но в воду не полетел, так как ухватился за пиллерс. Почувствовав сопротивление, Кошак отпустил меня и с тучей брызг вылетел из воды. Вот он уже на платформе, бьет ногой… Я откатился, вскочил и принял боевую стойку.

– Сынок! – заорал я.

– Иду, полноправ… – отозвался киб.

В ту же секунду раздался всплеск. На водоплан взобрались два жнеца и скинули Сынка. Мой напарник отправился к акварыбам, умея плавать не лучше топора. Значит, я остался один на один с Кошаком. Мало кто из людей смотрел ему в лицо. Мне повезло, стало быть. Но вместо того чтобы гордиться этой высокой честью, я перепугался до смерти. Ведь секунду-другую назад он с такой легкостью меня свалил! Чтобы вернуть хладнокровие, пришлось вспомнить экстремальную мантру.

Мокрая шерсть облепила стройное тело Чокнутого Кошака, уши были прижаты к черепу. Вылитый байроновский антигерой. В нем было одновременно и нечто царственное, и нечто дикарское – стоит ли удивляться, что этот облик пленил столь многих?

– Кошак, сдавайся, – пошел я на блеф. – Обещаю, ничего плохого тебе не сделаю.

У него вздрогнули усы, из горла вырвалось мурлыканье напополам с урчанием:

– Да, только посадишь в клетку и заставишь лизать сапоги низшим по развитию!

– Лучше быть живым, чем мертвым.

– Не на таких условиях!

– Ты сделал свой выбор! – Я выставил перед ним ладонь, как перед транспортным кибом.

Из моих экзокринных желез ударил противопехотный спрей – слепяще-удушающе-нарывного действия. Струя угодила Кошаку прямо в лицо. Он взревел и, превозмогая боль, бросился на меня. Мы ударились грудная пластина в грудную пластину, я почувствовал его зубы в своей шее – они разрывали чешую. Я вонзил пальцы в его плечи – а ему хоть бы что.

Сейчас я узнаю, сколько надежны неогоретексовые вены. Все чернело перед глазами – неужели отказывает зрение?

Нет – просто над головой собираются тучи. Я с изумлением смотрел, как разверзается ад.

Молнии, гром, ливень, а затем – главный удар: микропорыв ветра, вроде того, что оставлял за собой в лесу просеки в догэфовские времена.

Станция поднялась на дыбы, нас с Кошаком снесло в море. И под волнами мне удалось наконец вырваться – или это он меня выпустил? Не важно, главное, я был свободен.

Я устремился вверх, из последних сил вынырнул на поверхность. Огляделся – его нигде не видать. Но зато приближается целая флотилия водопланов. На один из них меня и затащили, не слишком церемонясь. Мы несколько часов искали Кошака с помощью приборов, роботов и собственных глаз, но бешеной помеси и след простыл. Кошак отправился кормить обитателей разгневанного моря, а может, и выжил. Хотя второе казалось невероятным.

Перед возвращением мы нашли на дне океана и подняли Сынка.