Ирина Измайлова. Ричард Львиное Сердце
РЫЦАРИ ГОСПОДНИ
Часть I. МОЛОЧНЫЕ БРАТЬЯ
Глава первая Рассказ крестоносца
Вот уже в третий раз глашатай проходил по улице, сипло трубя в рог и через каждые два десятка шагов принимаясь кричать: – Ярмарка! Слушайте, добрые жители Лиона! Завтра начнётся ярмарка! Приходите на ярмарочную площадь все, у кого есть хоть один лишний медяк! Приходите и у кого нет ни медяшки: может, найдёте, что обменять или продать! Ярмарка! Лучший германский лён и самая тёплая английская шерсть! Добрый английский король увёз всех своих подданных в жаркую Сицилию, и им не нужны тёплые одежды – купцы из Англии привезут шерстяные ткани сюда! Тонкое сукно из Голландии – понравится всякой даме и сгодится простой девице на свадебное платье! Отличная фламандская кожа, вино всяких сортов. Ярмарка! В Лионе завтра начнётся ярмарка! Улица была узкая, и когда глашатай для подкрепления своих слов принимался размахивать руками, он то и дело задевал прохожих, в эти утренние часы достаточно редких, однако шедших каждый по какому то делу, а потому сильно злившихся, что этот, с их точки зрения, бездельник ходит тут взад вперёд, дерёт глотку, да ещё и толкается. О предстоящей ярмарке почти все жители Лиона и так уже слышали, уж во всяком случае, на улицах, населённых ремесленниками, было немало тех, кто и сам собирался привезти туда свой товар, и люди не понимали, для чего заезжие купцы платят этим крикунам: может, для того, чтоб все знали, как много у них денег? Дома в этой части Лиона были в основном двухэтажные, частью каменные, сложенные из щербатого, плохо отёсанного известняка, частью деревянные. Вторые этажи у всех без исключения домов выдвигались вперёд, нависая над улицей так, что между кромками кровли оставался совсем небольшой зазор, и солнце проникало сюда только к полудню, а сейчас здесь было полутемно. Впрочем, перед мастерской кузнеца было достаточно светло. Во первых, она располагалась почти в самом конце улицы, и сразу за нею была небольшая площадь – обычно на ней оставляли свои повозки те, кто хотел подковать лошадей или быков , а зимой тут продавали или выменивали дрова и хворост – до городских ворот отсюда было с полсотни шагов. Во вторых, кузнечная печь ярко полыхала, и из широко раскрытой двери падал сноп рыжего трепещущего света. Прохожие всегда задерживались, проходя мимо кузницы, и обязательно здоровались с кузнецом, кто кивком головы, а кто и громким возгласом, призванным перекрыть скрип мехов и стук молота: – Здравствуй, мастер Эдгар! Обращение «мастер» было вполне заслуженное: этот кузнец слыл в Лионе лучшим оружейником, к тому же и всякого рода нарядные женские безделушки у него выходили на зависть другим, и подковы, которые он набивал, выдерживали самые долгие переходы и не слетали с лошадиных копыт. А ещё кузнец Эдгар никогда и ни с кого не пытался взять лишних денег, и это тоже вызывало уважение. Поэтому никто и не возражал против того, что двадцатилетнего кузнеца величают почётным словом «мастер». В это утро Эдгар был как обычно занят работой, и его помощники подмастерье и двое учеников привычно хлопотали возле печи и мехов. А все, кто проходил мимо распахнутых во всю ширину дверей, заглядывали туда с особым любопытством: уж очень красивый конь был привязан к медному кольцу у входа, а седло и сбруя на нём были так богаты, что вызывали изумление – к мастеру Эдгару заезжали и знатные люди, кто же не хочет, чтоб его оружие или украшения сделал такой искусный кузнец, но таких лошадей, да с таким снаряжением тут ещё никогда не видывали. Чистых кровей роскошный абиссинский жеребец сердито рыл землю узким копытом, поводя ноздрями и зло зыркая круглым чёрным оком на всякого, кто пытался протянуть руку, чтобы тронуть его лебединую шею. |
