|
. Однако же они не расстались с нами… только подумать, четыре вагона рыбы!.. Они кружат над нами, планируют, садятся на крыши… а Просейдон?… Он не разговаривает, он размышляет… мы уже недалеко… еше одна… две… три… станции… вот это, должно быть, уже и оно!.. Я вижу, мне мерещится, что я вижу дома… снежная пелена мешает… поезд замедляет ход… если так можно сказать… метр за метром… Тпру! Тпру!.. Да, он останавливается, это Моорсбург… и тот же вокзал!.. – Фердина! Фердина! Это Ля Вига!.. Лили отвечает вопросом на вопрос! – Бебер?… Бебер? – Он здесь! Мы спускаемся… и Просейдон, и его подопечные… они помогают друг другу сойти, подают руки… они очень хотят идти, неважно куда… – Сюда, коллега! Сюда! Этот голос… Харрас! Он не один, вместе с Крахтом… оба в полном военном облачении, причудливо изукрашены… огромные сапоги, ручные гранаты, маузер, как и подобает! Я спра-шиваю его: – Ну что, русские? – Нет!.. Но они недалеко! – Ну так ведите их! – Нет необходимости! Сами придут!.. Причудливая речь, как всегда… И эта предупредительность… Он подчеркивает, что до-жидался нас… он позаботился зарезервировать уголок в зале ожидания для всех четверых… Лили, меня. Ля Виги и Просейдона… – Куда пойдем? – Сначала вам надо отдохнуть, хотите чуток поспать? – Да! Да!.. Немного… – А есть? – Да! Да!.. Тоже!.. – Тогда рыбы! Двое наших охранников не покидали поезда, они уселись на наши места… им надо ехать в Берлин… они не ели и не спали… служба!.. Служба!.. А потом они вернутся, тем же самым «рыбным» поездом… но может случиться, что все переменится, не будет больше поездов на Варнемюнде… что рыбная ловля там закончена… запрещена!.. Харрас лучше осведомлен, чем мы… англичане, вроде бы, выслали два больших тральщика к Сопоту… ставить бакены?… Или мины?… Есть чего бояться! Была такая свистопляска в воздухе! По поводу оберартца Гаупта? А что он об этом сказал? Он был неоригинален? А его истязательное поле?… Умирающие за рабо-той?… Харрас отлично все это знал… – Понимаете, он не может поступать иначе!.. В таких обстоятельствах!.. Он псих, я согла-сен с вами, но он на своем месте… Термометр показывает минус четыре… – Еще не очень холодно… хорошо, поезд с рыбой останется там, на путях… вы уедете на нем… я вам все завтра скажу… Я предпочел бы, чтобы он сказал мне все тотчас… мы видим этот зал ожидания, полный валяющихся вповалку солдат, которые пытаются заснуть… все немецкие вокзалы точно такие же, забитые спящими солдатами… ранеными… уголок справа уже расчищен, четыре котелка… капустный суп… я вижу, что Ля Вига и грек еле держатся на ногах… они, не успев прикоснуться к своим котелкам, тут же засыпают… – Детуш! Детуш! Разрешите представить вам сестру Фелицию!.. У сестры Фелиции вполне жизнерадостный вид… никакой печали… даже улыбается, за-метим… молодая, не больше тридцати… – Орден Целомудрия!.. А заботлива!.. С заразными больными… она работала в «Кари-тас»… знаете, это большая клиника!.. Сестра Фелиция! – Да, да, Харрас! Он представляет ее Просейдону… Тот выбирается из соломы… низко, очень низко кланя-ется… просит прощения… – Сестра Фелиция!.. Харрас объясняет мне, что она только что прибыла из Берлина… на танке… прямиком… доброволец в лепрозорий… она уже ухаживала за такими… я вижу, они знают друг друга, целу-ются… впервые вижу их радостными… она ухаживала за больными в «Каритас» десять лет… сперва ради практики, за больными-католиками, а потом так и осталась там… ее не высылали… она не просилась уехать… в «Каритас» было много сестер со всей страны… сестер милосердия из других религиозных общин… им хватало более важных дел, чем следить за событиями… по-сле налетов появились раненые… а сестра Фелиция так и занималась лишь заразными больны-ми… в ее ведение передали всех прокаженных… оттуда и эти десять… пятнадцать… должны подойти другие… они еще бродят по полям… по-видимому… идея лепрозория возникла в ми-нистерстве, в Конти… Сестру Фелицию соответственно снарядили… солдатская обувка, веще-вой мешок, черный хлеб… прокаженные возжелали, чтобы она немедленно позаботилась о них, сию минуту, чтобы она сменила им повязки… Фелиция согласно кивнула, но у нас не было ни бинтов, ни ваты… есть! есть! Нашлось! У Харраса на первом этаже, у начальника вокзала, весь необходимый перевязочный материал… все приготовлено… Крахт отправился за ним… – Ja! Ja! Ja! Но сестра Фелиция не захотела приниматься за перевязки сразу же… ей нужно сперва по-гладить свою медицинскую шапочку, немедленно!. |
