Вик бегом вернулся в свою комнату и мучительно попытался найти хоть какое — то оружие. Вот увлекайся он бейсболом или гольфом, вопросов бы не было. Бита или клюшка прекрасно подошли бы к разговорам с говорящими экскаваторами. Но он фанат игр и телека, так что… Скейтборд?.. Хотя нет, стоп! Есть же гантели. Вот это нормально! Осталось найти, куда их сунула мать, разбирая вещи при переезде.

Он порылся в сумке, разбрасывая провода, книжки, носки и тетрадки. Есть! На самом дне лежали две блестящие даже в полутьме комнаты гантели по пять килограммов каждая. Обе сразу — тяжеловато, а вот одна вполне может послужить оружием.

В комнату Агаты брат ворвался, уже не задумываясь. Бегом, шумно хлопнув дверью. Только вот никаких воров там не было. По крайней мере, ЭТО, посередине между кроватью и стенным шкафом, не похоже на ночного грабителя. Черт его разберет, на что оно было похоже.

— Ты вообще… кто?! — испуганно воскликнул Виктор.

Фигура повернулась, лязгнув чем-то железным внутри. Почти двухметровое нечто на самом деле — не врали комиксы! — напоминало робота. Только очень странного. Сооружение было больше похоже на старинную игрушку: дерево, краска, короткие загнутые сабли в обеих руках, кривоватые толстые ноги в сапогах. Сквозь сочленения монстра пробивался лунный свет из распахнутых штор — Агата их никогда не закрывала.

— Р-р-р-м-м-м! — неведомо чем прогудела жуткая игрушка. Рта-то нет. Вместо головы у нее был металлический шар с нарисованными глазами и носом. Губы искривлены в застывшей презрительной ухмылке.

Как это у русских называется, матрешка?! Вряд ли детские игрушки настолько велики, даже у них… И уж совсем сложно было поверить, что нарисованные краской глаза могли так жутко светиться в темноте. Тревожные такие багровые угольки, как отблески гаснущего костра.

Виктор замахнулся гантелей, но ближе не подошел. Ему страшно. Ему дико страшно, как не было даже в детстве, когда он едва не утонул в море. Сунулся купаться в шторм, а потом не мог вылезти на берег — волны в последний момент стаскивали его обратно, срывая плавки, волоча к себе, в глубину. И рядом никого.

Фигура растопырила руки, отчего сабли уперлись в стены. Потом начала царапать вековой кирпич, раздирая обои и штукатурку. Именно подобные лязг и скрип разбудили Вика чуть раньше. На дверце шкафа, случайно задетой лезвием, остался глубокий разрез.

— Агата! — закричал Виктор. Теперь уж не до тишины и здорового сна окружающих, он перепугался насмерть. — Ага-а-ата!!!

— Р-р-р-м! — с другой интонацией, надо же… Словно посоветовала что-то.

Чудовищная матрешка начала двигаться прямо на парня, качая головой. Острые лезвия прорезали длинные царапины на стенах, потом резко, рывком, сошлись в воздухе недалеко от Виктора. Парень почувствовал колебание воздуха, прямо перед его лицом заскрежетали друг о друга сабли.

Вик ударил гантелей прямо по ним, добавляя звона и грохота происходящему. Как по резине ударил — спортивный снаряд отлетает назад, едва не вырываясь из руки. Надо бежать и звать на помощь, не справится ему одному с этим монстром. Виктор повернулся к двери, но ее не было — перед ним ровная стена, оклеенная старыми, как и везде в доме, обоями в крупную вертикальную полоску.

Сзади вновь раздался протяжный скрип, лязганье металла.

Парень ударил оттягивающей руку гантелей в стену, на которой остались глубокие вмятины, но понял, что так никогда отсюда не выберется. Он что-то заорал, то ли позвав родителей, то ли просто попытавшись защититься от ужаса животным воплем, в котором уже нет слов. Только страх и беспомощность.

— Нет! Не-е-ет! — он бросил ненужную гантелю на пол и начал лупить руками по стене. Позади него гремели и лязгали все те же кошмарные звуки, звон, скрипы.