Может показаться, что Максимиану досталась лучшая часть государства, поскольку Западная Римская империя оказалась больше Восточной, и более того, там говорили на латыни, поскольку в этот участок входила вся Италия вместе с Римом. Однако все это было не так уж важно. Восточная Римская империя была меньше, ее жители говорили по-гречески и дальше ушли от старых римских традиций, но зато она была богаче. Рим имел не более чем сентиментальное значение для жителей государства, а Никомедия стала правительственным центром. Даже Максимиан не сделал Рим своей столицей, когда перебрался на запад, а остался в Медиолане (современный Милан). В основном он поступил так потому, что с точки зрения защиты от нашествий варваров, пересекавших Рейн и верхнее течение Дуная, этот город был гораздо лучше расположен. Тем не менее, Вечный город сохранил свои традиционные привилегии. Как напоминание о прошлом, когда римляне завоевывали весь мир, для жителей города продолжали устраивать бесплатные зрелища и раздавать им еду. Более того, жизнь в западной части Империи была далеко не синекурой. Максимиану пришлось справляться с множеством внутренних проблем: крестьяне в Галлии устраивали восстания и орды их бесцельно прокатывались по стране, поджигая и разрушая все вокруг в безумном порыве возмущения тем, что жили в обществе, которое их безжалостно грабило и ничего не хотело давать взамен. Крестьянам все это не приносило никакой пользы, кроме сиюминутного удовольствия видеть, как гибнет собственность богачей, но Максимиану приходилось постоянно сражаться с ними, сталкивая свои варварские легионы с невооруженными толпами людей и убивая их до тех пор, пока оставшиеся не начинали просить пощады.

В то время как одной рукой Максимиан колотил галльских крестьян, другой ему приходилось хоть как-то защищать Британию, потому что германские варвары вышли в море и стали совершать набеги на остров. Это вынудило самого правителя построить флот, но, хотя мысль была хорошая, сам план провалился, поскольку адмирал, которому была поручена постройка, сразу же по окончании её вступил в сговор с варварами и провозгласил себя императором Британии. Используя флот (теперь уже свой собственный), он принудил императора признать себя господином всего атлантического побережья державы. Поскольку Максимиану была дана неограниченная власть, и, следовательно, он мог объявить войну бунтовщикам без согласия Диоклетиана, он так и сделал, но и тут ему не повезло: заново отстроенный флот был в один момент уничтожен во время шторма, так что Максимиан мог только скрипеть зубами, не в силах ничего больше сделать.

Диоклетиану показалось, что и двух правителей недостаточно для успешного решения всех проблем, и в 293 г. (1046 г. AUC) он удвоил их число. Он и Максимиан носили титул августа, и каждый выбрал себе преемника, дав ему титул цезаря. Таким образом, оба императора получили помощников, в которых остро нуждались, и вдобавок решили проблему наследования, поскольку теоретически оба цезаря могли автоматически сделаться августами, при этом пользуясь всеми преимуществами опыта, который накопили под руководством двух старших правителей.

Своим цезарем Диоклетиан выбрал Гая Галерия Валерия Максимиана, который женился на дочери императора и таким образом стал его приемным сыном и преемником. Этот сорокалетний мужчина, хорошо зарекомендовавший себя как солдат, встал во главе Европейских провинций к югу от Дуная, включая Фракию, откуда он был родом. Диоклетиан оставил себе Азию и Египет.

Максимиан также отдал свою дочь человеку, которого выбрал цезарем: это был Клавдий Валерий Констанций, более известный как Констанций Хлор (Бледный), возможно из-за светлого цвета лица. Его можно также называть Констанцием I, в отличие от внука, носившего такое же имя и правившего через пятьдесят лет после своего деда.