У Гете:

         Und belehr ich mich nicht, indem ich des lieblichen Busens

         Formen sp?he, die Hand leite die H?ften hinab?

         Dann versteh ich den Marmor erst recht: ich denk und vergleiche,

         Sehe mit f?hlendem Aug, f?hle mit sehender Hand.

         Raubt die Liebste denn gleich mir einige Stunden des Tages,

         Gibt sie Stunden der Nacht mir zur Entsch?digung hin.

         Wird doch nicht immer gek??t, es wird vern?nftig gesprochen,

         ?berf?llt sie der Schlaf, lieg ich und denke mir viel.

         Oftmals hab ich auch schon in ihren Armen gedichtet

         Und des Hexameters Ma? leise mit fingernder Hand

          Ihr auf den R?cken gez?hlt. Sie atmet in lieblichem Schlummer,

         Und es durchgl?het ihr Hauch mir bis ins Tiefste die Brust.

         Amor sch?ret die Lamp' indes und gedenket der Zeiten,

         Da er den n?mlichen Dienst seinen Triumvirn getan.

Это уже и не подражание – не только не перевод. Как ни досадно нам искажать дивную поэзию Гете нашею пошлою прозою, но мы не можем не передать смысла его стихов в следующем, почти буквальном переводе, чтобы все читатели могли быть судьею в этом обстоятельстве:

И разве я не учуся, исследуя формы любимой груди, водя моею рукою по прекрасному телу? Тогда только вполне понимаю я мрамор; я думаю и сравниваю, вижу осязающим оком, осязаю зрящею рукою. И ежели любезная похищает у меня несколько часов дня, то она дает мне в вознаграждение часы ночи. Не все же целоваться – иногда мы и разумно беседуем; и если она предается сну, я лежу и много думаю. Часто мой гений творил в ее объятиях, и меру гекзаметра тихо считал я на ее плече пальцами руки моей. Она дышит в сладостном сне, и ее дыхание прожигает меня до глубины груди. Амур снова поправляет лампу и думает о временах, когда он оказывал такую же услугу своим триумвирам.

Впрочем, это единственная элегия, совершенно переделанная переводчиком; во всех прочих встречаются только частные изменения и отступления. Так, в III-ей элегии Эндимион назван сыном Юпитера[49 - Эндимион, согласно мифу, не сын Зевса (Юпитера), а юноша, за красоту взятый Зевсом на небо. Эндимион – нарицательное имя красавца.], и вообще мысль оригинала передана темно.

Впрочем, что касается до мелких недостатков перевода г. Струговщикова, они много выкупаются верностию веющего в нем Гетева духа. Конечно, перевод г. Струговщикова далеко не заменяет подлинника, но дает о нем понятие не словами, а колоритом и благоуханием, словом – более или менее удачно схваченною в нем жизнию… Не знающие немецкого языка обязаны г. Струговщикову знакомством с «Римскими элегиями» Гете; выучившись языку подлинника, они найдут в них не что-нибудь незнакомое, но сердце их радостно и весело забьется от того чистого, первоначального звука, которого самое эхо так очаровывало их и заставляло с таким упоением прислушиваться. Это может делать только истинный талант: ибо дух открывается и дается только духу, не повинуясь мертвому знанию буквы и уменью или навыку передавать ее хотя бы и в гладких, звучных стихах. Недостатки перевода г.