Сьюзан Кэлвин сказала:

– Дайте ему пять минут подумать, генерал Каллнер, и готовьте корабль.

Работники службы безопасности вывели Блейка из комнаты.

Джералду Блейку было холодно. Тело его двигалось так, будто не принадлежало ему. Как будто он смотрел на себя из какого-то далекого безопасного места, видел, как он садится на корабль, чтобы направиться на астероид, на «Парсек».

Он не мог себе поверить. Неожиданно наклонил голову и сказал:

– Я пойду.

Но почему?

Он самому себе никогда не казался героем. Почему же тогда? Отчасти, конечно, из-за угрозы тюрьмы на Меркурии. Отчасти из-за нежелания выглядеть трусом в глазах тех, кто его знал, – этой глубочайшей трусости, которая стоит за половиной храбрых поступков во всем мире.

Но все-таки главное в другом.

На пути к кораблю Блейка на мгновение остановил Ронсон из «Интерпланетари Пресс». Блейк посмотрел на раскрасневшееся лицо Ронсона и спросил:

– Что вам нужно?

Ронсон протараторил:

– Слушайте, когда вернетесь, мне нужны эксклюзивные права. Любая плата, какую запросите… все, что захотите…

Блейк оттолкнул его и пошел дальше.

Экипаж корабля состоял из двух человек. Они с ним не разговаривали. И даже не смотрели на него. Блейку было все равно. Они сами страшно испуганы, их корабль приближался к «Парсеку», как котенок обходит стороной первую увиденную им в жизни собаку. Он обойдется и без них.

Перед ним оставалось только одно лицо. Искусственная решимость на лице генерала Каллнера и лицо Шлосса тут же исчезли из сознания. Видел он только невозмутимое лицо Сьюзан Кэлвин. Ее спокойное отсутствие выражения.

Он смотрел в темноту, уже поглотившую Гипербазу…

Сьюзан Кэлвин! Доктор Сьюзан Кэлвин! Робопсихолог Сьюзан Кэлвин! Робот, принявший внешность женщины!

Каковы ее три закона, подумал он. Первый закон: ты должен защищать роботов всеми силами души и сердца. Второй закон: ты должен соблюдать священные интересы «Ю. С. Роботс», если они не противоречат Первому закону. Третий закон: о людях ты должен думать только в том случае, если это не противоречит Первому и Второму законам.

Была ли она когда-нибудь молода, свирепо думал он. Испытывала ли хоть однажды какие-то эмоции?

Космос! Как он хочет что-нибудь сделать… сорвать это невозмутимое застывшее выражение с ее лица.

И он сделает это!

Клянусь звездами, я это сделаю. Если только выйдет из этого дела в здравом рассудке, он растопчет ее, а с нею и ее компанию и весь этот выводок роботов. Именно эта мысль двигала им больше, чем страх тюрьмы или желание не уронить себя в глазах других. Эта мысли почти лишила его страха. Почти.

Один из пилотов, не оглядываясь, сказал ему:

– Можете прыгнуть отсюда. Осталось полмили.

Блейк горько спросил:

– Вы не сядете?

– Нам строго приказано не делать этого. Вибрация от посадки может…

– А вибрация от моего приземления?

Пилот ответил:

– Я выполняю приказ.

Блейк больше ничего не сказал, он надел костюм и подождал, пока откроют шлюз. Справа к металлическому костюму была прочно прикреплена сумка с инструментами.

Когда он уже проходил в шлюз, ожили микрофоны в шлеме.

– Удачи, доктор.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы он сообразил, что это пилоты корабля.

– Спасибо, – неловко, почти обиженно ответил Блейк.

И оказался в космосе, медленно поворачиваясь, после того как слегка вбок оттолкнулся от борта корабля.

Он видел ждущий его «Парсек»; глядя между ногами в момент поворота, видел выхлопы двигателей корабля, который привез его сюда.