— Что тебе нужно? — спросил Никколо, надеясь выиграть время.

— Месть за то, что вы оба сделали со мной. К тому же я хочу поблагодарить вас за то, что вы мне подарили. Вы открыли мне глаза.

— С удовольствием забрал бы свой подарок, — прошипел Людовико, но женщина лишь рассмеялась.

— Нет, для этого ты слишком слаб. Ты поделился со мной своей Тьмой, но теперь я стала чем-то большим. За все прожитые тобой столетия ты не мог повидать того, с чем сталкивалась я. Все твое знание ничтожно по сравнению с моим. Долгие годы борьбы с такими, как вы, и все это задокументировано в архивах. У меня есть исследования людей, обладавших намного большим интеллектом, чем твой, mio padre. Тексты о дьяволопоклонниках, описания ритуалов, книги о магии, дневники. Настоящая сокровищница знания, подарившая мне столько власти, что ты себе и представить не можешь.

— Ты хочешь, чтобы мы погибли? — перебил ее Никколо. — Тогда убей нас. Хорошо. Но отпусти остальных.

— Любовь, — промурлыкала Жиана. — Прекрасное чувство, особенно если его можно использовать. Любовь связывает вас по рукам и ногам. Вы не сможете ничего предпринять, пока она будет в моей власти. Вам обоим можно спокойно перерезать глотки и бросить вас истекать кровью, как свиней, и вы не станете сопротивляться. И все это в надежде на то, что с ней ничего не приключится. Вы связаны, и эта нить держит вас сильнее посеребренной веревки и магических слов.

Никколо не мог оторвать от Валентины глаз. Он знал, что Жиана права. Юноша понимал, что его бездействие не спасет Валентину, не может спасти, но он никогда не предпримет ничего, что могло бы поставить ее под удар. Никколо оцепенел и лишь смотрел в широко распахнутые глаза возлюбленной.

— Ты безумна, — прошептал Людовико.

— Теперь ты сожалеешь о содеянном, mio padre?

— Я исправлю мои ошибки.

— Нет, не исправишь. Из-за своих ошибок ты и погибнешь. Но утешься, вы лишь первые. Тьма, томившаяся в заточении множество веков, вернется во мне и моих детях, и наступит новое время. Мы построим новую церковь на руинах прежней и уничтожим слабость в наших рядах!

Прежде чем вампир что-то успел ответить, Никколо увидел страх в глазах Валентины, страх, и не только. Она приняла решение, и вервольф это чувствовал, словно видел, как распускается перед ним цветок. Он хотел закричать, но было уже слишком поздно.

Валентина молча дернулась вперед и перепрыгнула через поручни. Казалось, что на мгновение ее тело зависло в воздухе, светлые волосы блеснули, и Никколо почти поверил в то, что сейчас воздух понесет ее и она плавно опустится вниз, но ее тело рухнуло, все так же беззвучно, и лишь послышался глухой удар о каменные ступени. Перекатившись на бок, Валентина застыла у подножия лестницы.

Взревев раненым зверем, Людовико набросился на стоявшего рядом вампира. За его пальцами тянулись нити Тьмы, он ломал кости и рвал кожу, будто его ногти были стальными.

Никколо побежал вперед, не сводя глаз с тела Валентины. Он упал на колени, проехав последний метр по полу, погладил кончиками пальцев ее щеку, убрал со лба непослушный локон. В ее глазах еще теплилась жизнь, но юноша видел, что она умирает.

— Нет-нет-нет! — взмолился он. — Нет-нет-нет!

У него на глазах выступили слезы. Из уголка губ Валентины потекла струйка крови. Осторожно повернув ее, Никколо поднял девушку на руки, прижал к груди, коснулся губами ее лба.

За его спиной послышались шаги, но Никколо прижимал к себе Валентину, пытаясь лишь силой своей воли предотвратить ее смерть, передать ее умирающему телу свое тепло, свою жизнь.

Клинок вошел ему в плечо, боль раскаленной иглой пронзила грудь. Вервольф осел на пол, но на его губах заиграла улыбка.