– Помню, как выбежал на дорогу и почувствовал удар, – заявил Джонсон, пытаясь выудить из головы что то еще.

– Вам повезло, честно. Вы ничего не сломали, только немного повредили затылок. Надеюсь, это для вас не критично, Роберт.

– Откуда вы знаете мое имя? – удивился герой.

– Роберт Генри Джонсон, тысяча девятьсот второго года рождения, холост, женат не был. Я прочитала ваш паспорт. А еще и заграничный паспорт. Вы много, даже очень много путешествуете. Вы ученый?

– Да, если можно так сказать. Я эксперт узкой направленности, – заявил Роберт, приподнявшись на кровати.

– И насколько узкой? – спросила с какой то ноткой флирта Мирела. Было видно, что незнакомец ей понравился.

– Я нумизмат. Эксперт по монетам и банкнотам всех стран мира. А еще у меня есть хобби – ездить по всему миру и искать разные удивительные вещи.

– Все ясно. Я поняла, почему вы холост. Вам не до этого, да? – Марин села на кровать рядом с героем.

– Почему, мисс, на это всегда есть время, – произнес Роберт с фирменной очаровывающей улыбкой.

– Насколько я знаю, обращение “мисс” используется только для незамужних женщин, – заметила Мирела, – как вы это поняли?

– Очень просто. На ваших пальцах нет ни одного кольца, ваши волосы не убраны, что принято в православных традициях, а еще вы смотрите на меня так, будто я вам симпатичен.

– Не каждый день мне попадаются американские нумизматы с большим опытом путешествий. Вот мне и интересно.

– Простите, кем вы работаете? – поинтересовался Роберт.

Он так увлекся этой румынкой, что забыл и про боль, и про Ханзи, который теперь, наверное, был в плену у немцев.

– Я – врач. Работаю в научном институте, иногда принимаю пациентов, но чаще – знакомых. А по мне видно, что я врач?

– Вы похожи на медсестру. У вас крепкие мышцы и сильный характер, а еще много терпения, что очень нужно как раз для такой работы.

– И как вы это все узнаете?

– Опыт. Я иногда могу увидеть человека насквозь, просто не всегда это бывает интересно.

– А я для вас интересна? – спросила Марин с явным кокетством. Было видно, что иногда она то ли нарочно, то ли по своей живости натуры переигрывает с эмоциями.

– Безусловно, – заявил Джонсон и хотел встать, но у него закружилась голова, и его пронзила острая боль в затылке.

Герой ойкнул, а Мирела обеспокоенно спросила:

– Болит? Сильно?

Она подошла к историку и положила свои нежные, но сильные руки ему на голову.

– Вот здесь болит? – спросила она, надавив на затылок.

– Да, здесь, – ответил Роберт.

Врач стала щупать голову героя и спрашивать, где еще болит, а он постепенно переставал вздыхать и погружался в спокойное расслабленное состояние, но внезапно его поразила мысль о Ханзи.

– Ханзи! – воскликнул Джонсон, – он же у нацистов! Как я мог забыть? А “Сокровище Марго”? Оно у нацистов. Что делать?

– Что случилось? Кто такой Ханзи? – спросила Мирела.

– Это мой друг. Он в смертельной опасности, если он посмотрит на череп, то… – историк вздохнул с ужасом, – о, черт. Если они узнают еще про чашу? Черт, как мы могли так оплошать? Теперь нацисты кого угодно расколют, а потом доберутся и до чаши Иуды!

– Роберт, вам нужно полежать еще хотя бы пару часов. Вам плохо, я вижу.

– Да, мне плохо, а Ханзи еще хуже! Кто его спасет, если не я?

– Успокойтесь, – Марин положила руки на грудь героя и уложила его на кровать, потом она осторожно положила его голову на подушку и провела ладонью по лбу, будто она укладывала спать ребенка.