– Спасибо вам, мисс, вы так много сделали для меня, – прошептал Джонсон.

– Отдыхайте, Роберт. Я приду к вам, когда вам станет легче, – врач поцеловала историка в лоб и тихо ушла прочь.

Глаза героя закрылись, но мысли о нависшей опасности для друга и может быть, всего мира, все равно не покидали его головы.

Но из за полученной травмы Роберт снова отключился и пришел в себя только через час или может быть два. Он понял это по положению теней за окном и нараставшему чувству голода. Теперь его затылок болел меньше, и он смог приподняться. Мирела была в другой комнате, и судя по звукам, листала какие то бумаги.

Герою не хотелось вставать, и он просидел так пару минут, прежде чем услышал, как Марин встала и пошла в ванную комнату.

Тогда Роберт оживился, встал и тихо направился в комнату Мирелы.

Она была чуть больше, чем у ее брата, там стояла такая же кровать, аккуратно заправленная и разглаженная, у стены стоял большой письменный стол, на котором аккуратными стопками были сложены какие то бумаги. В комнате был идеальный порядок.

“Это тебе не Ханзи”, – подумал Джонсон.

Он подошел к столу и увидел на нем необычную бумажку. Она была подписана “Роберт Генри Джонсон”. Надо заметить, почерк у врача был понятным, широким и аккуратным. В анкете были указаны все его данные, все физические параметры, а дальше был записан ход исследования и вывод.

Врач подробно описала разговор с историком и отметила особо: “смел, имеет склонность к сексуальным заигрываниям” … “Состояние: удовлетворительное. Замечает боли в затылочной доле черепа”. 

Далее было подчеркнуто двойной чертой: “внезапно проявился острый приступ параноидального психоза на фоне черепно мозговой травмы. Переживает за некоего друга Ханзи. Далее указывает на некую опасность от какого то черепа и упоминает о чаше Иуды”. 

“Вот как значит, “острый параноидальный психоз”,” – усмехнулся Джонсон.

– Роберт, я же просила вас не вставать, – произнесла недовольно Мирела, увидев в своей комнате историка, – и вообще, читать чужие бумаги неприлично.

– А прилично писать обо мне, что я имею склонность к заигрываниям и еще у меня обострился параноидальный психоз?

– Я врач, я вас исследую и пытаюсь вам помочь, – повысила тон Марин.

– Вы мне уже помогли. Спасибо вам. Все, чем вы можете мне помочь сейчас, это внимательно меня выслушать и может быть что то посоветовать, – заявил герой, сменив прежний приятный тон на повышенный.

– Не нервничайте, вам этого делать нельзя, – Мирела заботливо взяла Роберта за запястье и пощупала пульс, – у вас пульс неустойчивый. Вам надо лежать.

– Да. Я это и собираюсь, – страстно произнес Джонсон, схватил Марин за талию и повалил на кровать.

– Вы озабоченный, – с неприязнью произнесла героиня, но тут же расслабилась, как только крепкие руки Роберта коснулись ее плеч.

Мирела растерянно хмыкнула и улыбнулась.

– Вы немного ошиблись в моем описании, – сказал историк, ложась рядом с врачом.

– Я преуменьшила ваши желания? – глядя завороженными глазами, спросила героиня.

– И недооценили мои возможности, – заявил герой и поднес свои губы к губам Мирелы.

После поцелуя, который показался ему сладким лекарством для тела и души, Роберт добавил:

– Вы сможете изучить меня еще подробнее, – заявил Джонсон, – если вы этого хотите.

– Обязательно,  не отдавая себе отчет, произнесла Марин…

Глава 5 “Беседа за столом”

Время наедине с Мирелой прошло так, как герой и не мог предполагать: Марин, словно загипнотизированная, была прикована к Роберту и восхищалась им, словно он был для нее самым любимым человеком.