Это была двустворчатая ракушка. Видеть ее червяк не мог: только слышал, как трется песок об ее панцирь.
«Вот и начались долгожданные перемены!» — поздравил сам себя червяк, не забывая при этом вежливо здороваться с обитателями озера:
— Добрый день! Здравствуйте.
Но ему никто не отвечал — только булькала вода и бежали вверх пузырьки: это свалилась на бок, поспешно закрывая свои створки, ракушка, ошеломленная непривычным приветствием.
— Я тут у вас впервые, — оживленно говорил червяк, не зная, слушает ли его кто-нибудь. — В жизни еще не доводилось мне бывать в ваших местах. Я ведь родился в другой среде. Может, кому случалось гостить у нас?
Тут одна бойкая молодая рыбешка, вероятно, такая же сорвиголова, как и наш храбрец, решилась подплыть поближе и спросила:
— В какой такой другой среде? Где же твоя родина?
— Счастлив познакомиться с вами, — обрадовался червяк, услышав ее голос. — И благодарю за внимание! А моя родина не особенно глубоко под землей, в торфяном слое. Ползаем мы там в кромешной тьме среди корешков, камешков и всяких жучиных личинок.
Заинтересовавшись их беседой, к червяку подплыло еще несколько рыбок.
— Какой странный червяк, — переговаривались они между собой. — Уж не хочет ли он заманить нас на крючок?
— Очень даже обидно, что вы так плохо обо мне думаете! — горячо принялся разубеждать их червяк. — Меня ведь самого на крючок насадили, такого я и своему злейшему врагу не пожелал бы, а вы думаете, что я вас заманиваю! Кстати, добрый день, забыл поздороваться.
— Добрый день, — уже дружелюбнее отозвались рыбки.
Подползла поближе и ракушка, которая раньше свалилась на бок и сомкнула створки; приковылял задом наперед рак, подплыл большущий лещ, выбрался из тины юркий вьюн, похожий на червяка.
— На крючке висишь, но не кричишь и не пищишь. Даже удивительно, что не пищишь, — сказал он червяку. Его самого частенько называли пискуном.
— А почему я должен пищать? — удивился червяк.
— Потому что все твои родичи, как только попадают к нам, сразу диск поднимают, одни охи да ахи от них слышишь.
— Или теряют сознание от страха, — солидно добавил лещ.
— У нас даже поговорка есть, — улыбнулась первая бойкая рыбешка: — «Раскис, как червяк на крючке».
— Понимаете, — принялся оправдывать свою родню червяк, — это они от испуга. У нас такие ужасы про подводных хищников рассказывают, что…
Окончить ему не удалось — нетерпеливый рыболов, не дождавшись поклевки, дернул удилище и вытащил червяка из воды. Снова взмахнул удочкой высоко над головой и забросил наживку как можно дальше. Это пошло червяку на пользу — успел глотнуть кислорода, а то совсем было уже задохнулся в воде.
— Вот он я снова! Добрый день! — радостно поздоровался он, возвратившись обратно. — Хочу задать один вопрос: а вам не надоедает все время в воде плавать? Тут и дышать-то нечем.
— Конечно, надоедает, да еще как! — вздохнула бойкая рыбешка. — Я бы что угодно отдала, только бы в новые места попасть. Как-то раз даже попыталась выпрыгнуть на берег, но чуть не задохнулась без воды, еле-еле вынырнула из воздуха.
— Как мы с вами похожи! — обрадовался червяк. — Я ведь тоже сам рыболову в руки полез, чтобы белый свет повидать. Но, — нехотя признался он, — в воде мне не очень сладко. Задыхаюсь. Такие-то дела.
Услышав это, вьюн быстренько поднялся на поверхность, высунулся наружу, набрал полные жабры воздуха и, вернувшись к червяку, осыпал его пузырьками. |