|
.. — Нет, почтенный председатель, нет! Он не вырос!.. Он просто растолстел, а это не одно и то же! То была прямая атака на проекты Уэлдонского ученого общества, которое одобрило, утвердило и субсидировало сооружение аэростата-исполина. Поэтому в зале тотчас же послышались угрожающие возгласы: — Долой наглеца! — Вышвырнуть его с трибуны!.. — Докажем ему, что он тяжелее воздуха! И все в том же духе. Однако эти угрозы пока что не переходили в действия. И Робур, сохранявший невозмутимость, успел крикнуть: — Не воздушным шарам, а летательным машинам принадлежит будущее, господа поклонники аэростатов! Птица летает, а она — не баллон, а механизм!.. — Да! Она летает, — воскликнул пылкий Бэт Т.Файн, — но летает она вопреки всем законам механики! — Вот как? — проговорил Робур, пожимая плечами. Затем он продолжал: — После того как были изучены особенности полета всевозможных птиц и насекомых, победила следующая простая и мудрая мысль: надо лишь подражать природе, ибо она никогда не ошибается. Между альбатросом, который делает не больше десяти взмахов крыльями в минуту, и пеликаном, делающим семьдесят взмахов... — Семьдесят один! — выкрикнул чей-то язвительный голос. — И пчелой, которая машет крылышками сто девяносто два раза в секунду... — Сто девяносто три!.. — насмешливо поправили из зала. — И обыкновенной мухой, которая делает триста тридцать взмахов... — Триста тридцать с половиной! — И москитом, который делает их миллионы... — Нет!.. Миллиарды! Однако Робур, которого то и дело прерывали, и не думал прерывать своего доказательства. — Среди этого различного числа взмахов... — продолжал он. — Есть и большие промахи! — подхватил чей-то голос. — ...и надо искать практически применимое решение. В тот день, когда господин де Люзи обнаружил, что жук-рогач, вес которого не превышает двух граммов, способен поднять груз в четыреста граммов, то есть в двести раз больше собственного веса, проблема авиации была решена. Помимо того, было доказано, что относительная площадь крыльев уменьшается с увеличением размеров и веса их обладателя. С того времени было изобретено и построено больше шестидесяти летательных аппаратов... — Которым ни разу не удавалось взлететь! — воскликнул секретарь Фил Эванс. — Которые уже летали и будут летать, — невозмутимо ответил Робур. — Эти аппараты именуют по-разному: стреофоры, геликоптеры, орнитоптеры; возможно, в будущем их назовут средствами авиации от латинского слова «avis» [птица (лат.)], подобно тому как ныне корабли называют средствами навигации от латинского слова «navis» [корабль (лат.)], но так или иначе, именно благодаря их появлению, человек станет властелином воздушных просторов. — А винт! — перебил Фил Эванс. — Насколько мне известно, у птицы нет винта!.. — Нет есть! — отвечал Робур. — Как доказал господин Пено, летящая птица в действительности не что иное, как винт, и полет ее — тот же полет геликоптера. Вот почему двигатель будущего — винт... От подобной напасти Сохрани нас, святой винт!.. — негромко запел кто-то из присутствующих на известный мотив из произведения Герольда «Цампа». |
