— Я бы сказал, совсем неплохо для алкоголика, — произнес Гай, отступив на шаг и меряя полотно враждебным взглядом. Такую нежную, лирическую картину. — Хотя, признаюсь, лично я не понимаю, почему их ценят выше, чем почтовые открытки. Хорошо хоть белый период. Они идут дороже. С девятьсот восьмого по девятьсот четырнадцатый. Когда началась война, стал писать разноцветнее. И подумать только, никакой охраны. Просто захотели и зашли. Нет, ее надо посадить под замок.

Я почувствовала, что ненавижу Гая, ненавижу с первой встречи. Откопала его на свою голову. Привезла сюда. Какая же я дура. Голова у меня закружилась, я села, и мне ужасно захотелось, чтобы рядом сидел Гарри Красснер и посматривал на божий свет своим оценивающим, режиссерским взглядом. Я тоже когда-то была такой — когда-то, но не теперь. В голову не приходил ни один фильм со сходным содержанием, и как мне самой с этим разобраться, я не представляла.

Вошел Чарли и преспокойно уселся в шезлонг Фелисити. Удивительно, как он всюду умеет непринужденно устраиваться. Редкий талант. Лорна приветливо заулыбалась и постаралась подвинуться, чтобы ему было просторнее. Но надо было уходить отсюда до того, как возвратится Фелисити.

— Гай так замечательно разбирается в искусстве, — восторженно произнесла Лорна. — Он даже завел небольшое дело, правда, художественный рынок настолько неустойчив, ни на что нельзя положиться. Не могу себе представить, что есть женщины, которые бросают своих детей, как Фелисити бросила бедную мамочку.

— Это было так давно, — отозвалась я. С чего начать? Да и какой смысл?

— Какая жестокость, какой эгоизм! — продолжала Лорна. — В жизни все так несправедливо, я правильно говорю? Такие люди, как наша мать, все отдающие другим, доживают в нищенском Туикнеме, а другие, вроде Фелисити, под конец жизни оказываются в этом палаццо, где на стенах развешены выдающиеся произведения искусства.

Я попросила Чарли, поскольку мы не позаботились о ночлеге, отвезти Лорну и Гая куда-нибудь в Мистик или Уэйкфилд, устроить их там в гостинице, оставить багаж и показать им Наррагансет-Бей при луне. Сама я подъеду на такси попозже, после того, как повидаюсь с Фелисити. Чарли тогда сможет вернуться домой. А в “Золотой чаше” они успеют побывать завтра утром. Любые поездки требуют организации, а наличие спутников затрудняет ее стократ.

Зачем только я открыла “Желтые страницы” в справочной книге и на глаза мне попалось агентство “Аардварк”? Да еще проявила слепоту и легкомыслие, найдя это название забавным? Убожество есть убожество, как ни крути. Дурное семя дает дурные всходы.

Гай не согласился уехать. Он желал присутствовать при моей встрече с Фелисити.

— Хорошая мысль, — сказал он. — Ты поезжай с Чарли, Лорна. А я останусь и подожду вместе с Софией, пока приедет Фелисити. А сейчас пойду задам пару вопросов дежурной при входе.

Так получилось, что Лорна унеслась в ночь в обществе Чарли, а Гай исчез под мраморными сводами “Золотой чаши”.

Оставшись в одиночестве, я позвонила из номера Фелисити в нашу монтажную, но там никого не оказалось. Естественно: меня нет, упрекнуть некому, вот все и разъехались по домам при первой возможности. Позвонила в свою квартиру — никто не снял трубку, а включить автоответчик Гарри не потрудился. Наткнувшись на полное безмолвие, я запаниковала. И набрала номер Холли в Калифорнии, я его тайком переписала из записной книжки Гарри в свою — на всякий случай, хотя на какой всякий случай, сама не знала.