Главная смены услужливо подсунула табурет. Заведующая села и начала работать.

— Когда родила? — обратилась она к Светлане Борисовне.

— Пару часов назад.

— Светлана Борисовна, «пару часов назад» — это где-то в Индии, да?

— Она точно не сказала, Татьяна Георгиевна.

— Счастливые часов не наблюдают! — веселился анестезиолог.

— Чёрт, плацента у неё дольчатая, как у коровы… Как бы не пришлось в операционную всё-таки…

— Тьфу-тьфу-тьфу! — Анестезиолог мотнул головой в сторону левого плеча.

— А мы Светлану Борисовну опять за Анатолием Витальевичем отправим. Пусть ещё раз УЗИ нам тут исполнит. И правда, не только блатных «беременяшек» ему целый день смотреть, сюсюкать да фоточками размахивать.

— Завидуйте молча, Татьяна Георгиевна! — загоготал анестезиолог. Но, тут же приняв серьёзный вид, мрачно заметил: — Херовато день начинается. Да и вся неделя. Сегодня же понедельник?

— Понедельник, понедельник. Не каркай, Аркадий Петрович!

— Ой, вы что, верите в эти приметы? — презрительно пропищала Светлана Борисовна. — Это же всё ерунда!

— Вы сколько лет работаете, Светочка? — ласково спросил молоденького врача анестезиолог.

— С интернатурой — три! — гордо ответила та.

— А я без интернатуры — тридцать.

Татьяна Георгиевна молча ухмыльнулась, не отрываясь от работы.

— Ну что, всё? — первая акушерка смены поглядела в лоток.

— Достань из набора большую акушерскую кюретку, — тихо сказала ей Татьяна Георгиевна.

— Тань, ты что! Это же послеродовая матка! — прошипела акушерка, гремя открываемым биксом.

— Я аккуратно, Лен. Меня Матвеев учил, не мельтешись. Видит бог, не хочу я в операционную идти. — Заведующая взяла за ручку поданный инструмент и аккуратно начала работать.

— На послеродовых матках категорически нельзя работать большой акушерской кюреткой! — возмущённой всезнайкой-отличницей заголосила Светлана Борисовна.

— Вон из родзала, — тихо, не поднимая головы, сказала Татьяна Георгиевна.

Светлана Борисовна стояла, задрав вверх помытые руки, из глаз её покатились слёзы, а на лице застыло недоумённое выражение.

— Вы, Светочка, когда научитесь так руками работать, как Татьяна Георгиевна, тогда и выступать будете! — погладил девушку по спине Аркадий Петрович. — А пока молча смотрите и учитесь! Не сейчас. В следующий раз. А сейчас лучше молча и покорно выйдите вон.

— Вон, вон из родзала, Света, — тишайше повторила Татьяна Георгиевна. — Вы где работаете, ординатор Маковенко? — она чуть повысила голос. — На первом этаже? Вот туда и отправляйтесь. Вы слишком шумите и мешаете мне слышать звук… И вообще, нервируете одним своим постным видом… Так, всё! — Заведующая извлекла инструмент из родовых путей и внимательно осмотрела содержимое лотка. — Окситоцин пока не колите. Матка хорошо сократилась?

Светлана Борисовна, всхлипывая, выбежала из родзала. Акушерка пощупала живот родильницы.

— Крепкая, как камень.

— Вот и хорошо. Сплюнь! Наблюдайте, как за любимой бабушкой.

— О-о-о!!! — заворчала дама на рахмановке, отходя от наркоза.

— Наташа, Наташа! Как себя чувствуешь?! — добрым дядюшкой заголосил над пациенткой анестезиолог.