|
Он неожиданно чрезмерно сосредоточился на том, что “его женщина должна жить с ним”, однако он упускал из внимания тот момент, что подобный напор меня хотя и веселил, но и нешуточно пугал. В итоге, в один из бурных вечеров, он заставил меня пообещать ему, что я подумаю над этим его предложением, но шло время, его напор не ослабевал, а моё нежелание трогаться с места никуда не уходило. Было совершенно очевидно, что я не хотела торопить развитие событий, Байрон же напротив буквально с головой ушёл в непонятный мне марафон. Он словно гнался за чем то, чего я никак не могла рассмотреть и, соответственно, понять… Однако в итоге я, конечно, всё поняла. Просто слишком поздно.
* * *
Для того, чтобы ускорить процесс моего соглашения жить с ним, Байрон решил начать пичкать меня информацией о себе и своей жизни, до сих пор бывшей покрытой для меня завесой тайн. Так я в достаточно сжатый срок узнала достаточно сжатую информацию о его семье: его семья богата, отец является основателем успешного мебельного бизнеса в Канаде, а он, как наследник компании и правая рука отца, пытается распространить успех семейного бизнеса на территорию США, из за чего и прибыл в Бостон в начале лета – проверив потенциальную, целевую аудиторию, он пришел к выводу, что этот город отлично подходит для старта реализации его смелой затеи, в результате чего решил обосноваться здесь до тех пор, пока не “добьётся успеха на малых территориях”, после чего он рассчитывал взять Нью Йорк. Помимо бизнеса и отца, у него ещё имелись мать и сестра. Сестра была старше него на три года, и благодаря тому, что пару лет назад она вступила в благополучный брак с неким известным канадским банкиром, Байрон уже год как являлся счастливым обладателем очаровательной племянницы, фотографий которой у него на телефоне было в десять раз больше, чем собственных. Взамен на эти откровенности я рассказала ему о своей семье: у меня есть родители, старшая единоутробная сестра, от которой у меня имеются уже взрослые племянники, оба парни, и ещё у меня есть старший брат, от природы получивший карликовость, из за чего его рост составляет всего сто сорок сантиметров. Так как Байрон поделился со мной рассказом о своих тёплых отношениях со своей сестрой, я тоже рассказала ему о своей крепкой связи с Астрид и Гриром. То были времена обмена информацией, моменты сближения, проникания в прошлое и понимания настоящего… Так мне казалось и потому неудивительно, что я в итоге расслабилась. Когда думаешь, что узнаёшь в человеке близкую душу, это может расслаблять… Я хорошо помню даты, связанные с Байроном. Потому что все они каким то странным образом совпадали с каким нибудь отдельно значимым для меня событием. Впервые я увидела мать Байрона первого ноября – она приехала на следующие сутки после дня рождения Байрона, чтобы поздравить его с двадцать шестым годом его жизни. Ни я, ни, как сразу же выяснилось, сам Байрон – никто не ожидал её появления, и потому всё с первого же момента нашей встречи пошло комом. Тридцать первого октября мы с Байроном не смогли провести весь день вместе, виной чему были какие то его срочные дела в его всё ещё остающемся для меня смутно понятном бизнесе, зато весь вечер и всю ночь мы провели вместе. В честь его дня рождения я подарила ему дурацкую фенечку, на плетение которой у меня ушло без малого двое суток, шоколад в форме сердец, тоже собственного приготовления, и ещё чудовищно дорогие запонки, купленные мной в ювелирном салоне “RioR” – эти мелкие побрякушки обошлись мне в целую месячную зарплату! Идя на такую серьёзную затрату при отсутствии работы, я вынуждена была вычесть необходимую сумму из сбережений, которые откладывала на протяжении четырёх лет, и потому заранее прозондировала почву для столь рискованного подарка: я видела, что у Байрона имеется целая коллекция запонок и зажимов для галстуков, бо́льшая часть которой принадлежала именно бренду “RioR”, но я даже не подозревала, сколько подобные безделушки могут стоить… Больше всего ему в итоге понравилась фенечка. |
