-  Цены тебе нет, Эскер! - пробормотал воин, ощупывая бедро. - Каждый раз выручаешь. Я в долгу перед тобой.

    -  Еще не вечер, - буркнул я. - Тебе представится случай отплатить.

    Остатки фаланг отступали к основным войскам. Кое-где еще шел бой, оттуда доносился звон мечей, крики и ругань. Но из наших тылов подошли свежие резервы, включились в схватку. В нескольких местах склон вала превратился в огненное поле. Имперцы бежали, завывая от ужаса. Но многие уже упали, превратились в дымные головешки. Огневики не жалели масляной смеси. В небе сверкали яркие хвостатые звезды, падали среди воинства скифрцев. В воздух рвались фонтаны грязного пламени и комья земли.

    -  Война всегда такая? - спросил я в пустоту.

    Рол глянул на меня с печалью. Вымученно улыбнулся, отер кровь и пот с лица

    -  Да, Эскер, - ответил следопыт. - Некрасиво, правда?

    -  Ужасно, - согласился я. - Почему люди воюют?

    -  Спроси что-нибудь полегче, - фыркнул Маэрдир. - Зависть, злоба, жадность - выбирай что хочешь.

    В груди у меня будто засел осколок льда, острый и холодный. Полоснул по сердцу. Я постарался растопить его усилием воли. Не получилось. Слишком уж было страшно. Не за себя, нет. За безумный мир, в котором живут столь жестокие существа. Странно, и почему я еще не сгорел в горниле междоусобных войн? Мне приходилось убивать и сражаться. Но эта битва… То, что было раньше, - детский лепет по сравнению с нею.

    -  Тогда мы хуже зверей, - произнес я одними губами. - Звери убивают лишь для пропитания.

    Рол услышал - у него вообще был острый слух. Скривился.

    -  Не забивай себе голову, Эскер, - сказал следопыт. - Иначе дрогнешь в решающий момент. А это смерти подобно. Ведь ты хочешь еще пожить?

    -  Хочу, - покорно согласился я.

    Я прекрасно понимал, что думаю о прописных истинах, что Рол прав. До меня тысячи ученых и философов ломали головы над этими вопросами. Наверное, это возрастное. В дурной голове начинают появляться умные мысли. Ничего оригинального, просто наступил определенный период взросления. Но тут тревожит иное. Почему хорошие и действительно важные мысли считаются детскими и наивными? Неужели быть взрослым - значит очерстветь, не обращать внимания на такие вещи? Или так просто легче?..

    Я хмуро посмотрел на груды тел. Недавно это были живые, дышащие люди. Наверное, кого-то любили. А теперь просто бездушная куча парующего на морозе мяса и костей. Журчали ручейки крови, густыми алыми потоками стекали с пологого склона: Среди этого ужаса бродили выжившие воины. Добивали врагов, своих раненых оттаскивали к палатке лекарей. Люди в серых длинных одеждах суетились, перевязывали раны, поили живительными настойками.

    Появился Феран, кивнул мне. Офицер выглядел кровавым демоном. Но оказался жив и невредим, даже не ранен.

    -  Хорошо сражаешься, Эскер, - сказал воин. - Только неправильно.

    -  А как правильно? - проворчал я.

    -  В строю, - твердо сказал лейтенант. - Сообща мы сильнее. Спину соратник прикроет, подсобит в трудную минуту. Ты здорово помог, но не высовывайся, ради богов!

    -  А как же честь, радость битвы, доблесть? - спросил я и криво ухмыльнулся.

    -  Лучше быть осторожным и живым, чем смелым и мертвым, - отпарировал Феран.

    Командир провел быструю перекличку.