-  Типун тебе на язык! - фыркнул Рол. - Пусть их. Надоело мясником работать.

    -  Эскер с Игом еще и поварами подрабатывают, - попытался пошутить мечник. Поймал мой недовольный взгляд и замахал руками. - Все-все; больше так не шучу.

    -  Слышите? - внезапно встрял один из арбалетчиков, худосочный пожилой мужичок. Поднял руку, привлекая внимание. - Поют!

    -  У тебя в ушах звенит, - съязвил Маэрдир. - Я ж видел, как тебя по голове огрели. После такого и небесных дев увидишь…

    -  Постой! - перебил Рол. Закрыл глаза и прислушался. - И правда, поют.

    Остальные умолкли и тоже напрягли слух. Действительно, сквозь шум битвы прорывалось далекое пение. Постепенно становилось громче, сильнее. Язык непонятный, однако чувствовалось в нем нечто странное… Далекие голоса просили, обещали и грозили. Похоже на военный марш, торжественный и суровый.

    В солнечном сплетении разорвалась острая боль. Я схва-

    тился за живот, согнулся пополам. Вспыхнула страшная догадка - служители! Я хватанул ртом холодный воздух, захрипел. На меня глянули с беспокойством и страхом - магу плохо. Феран и Рол переглянулись, пошли звать лекарей. Маэрдир с кряхтением встал с земли, подошел ко мне.

    -  Что случилось, Эскер? - пробормотал мечник. - Перенапрягся с магией? Да, бывает. Вот помню, служил в (Экране, там полковые маги частенько…

    Я распахнул рот, словно выброшенная на берег рыба. Попытался сделать знак, чтобы убирался отсюда быстрее. Но воин не понял, улыбнулся и ободряюще похлопал меня по спине.

    -  Беги, дурак! - просипел я.

    И тут это случилось. Новая волна жуткой боли накрыла меня с головой. Я рухнул на колени и обреченно посмотрел в небо. Синяя гладь пришла в волнение, завертелась в круговороте. В центре возникла черная дыра, словно зев в пещеру паука. Оттуда ударил сноп золотистых солнечных лучей, разошелся веером светящихся стрел. Превозмогая боль и вяжущую слабость, я потянулся разумом к посоху, спустил с привязи одно-единственное защитное заклинание. И щедро плеснул в него силы.

    Яркая вспышка ослепила, меня подбросило в воздух и швырнуло оземь. Дыхание с жалким всхлипом вылетело из груди. Я взвыл, чувствуя, как жаркое пламя лижет одежду. Каким-то образом сумел обратиться к Стихии, и огонь отступил. В глазах стояла сплошная серая пелена, боль терзала каждую клеточку тела. На какое-то время я потерял сознание. А когда очнулся, ощутил, что лежу на чем-то мягком и холодном, скользком. Тела погибших - дошло до меня.

    Кое-как встал на четвереньки и распахнул глаза. Тряхнул головой. Мир перед глазами двоился, в уши словно засунули пробки. По мочкам и шее стекало нечто горячее. Я потрогал пальцами - кровь. Удар пришелся совсем рядом, но лишь отбросил меня и оглушил. А заклятие смягчило взрывную волну, не дало сжечь и посечь осколками и без того настрадавшееся тело.

    Я поднялся на колени и огляделся. Наш участок вала больше не существовал. Разметало в клочья. Там, где раньше высился длинный обелиск огнеметателя, теперь была огромная воронка. Страшный жар плавил ее края, внутри плескалась горячая магма. Горели не только бревна, а и металл, сама земля. У самого края ямы лежало изуродованное обугленное тело в раскаленных доспехах. Сердце сжалось от горечи и тоски. Маэрдир, сообразил я. Не топтать ему больше землю, не дышать воздухом. Остальных воинов разметало, изорвало на клочки. А мечника просто-напросто накрыло волной пылающей масляной смеси из разорванного резервуара огнеметателя.

    Я ощупал землю, отыскал посох.