-  А я и не вызывался… Брат попросил.

    -  И ты согласился? - не поверил Феран.

    -  Да, - кивнул я. - Не хотелось выглядеть в его глазах… дешевкой.

    Командир посмотрел на меня, как на явление Алара народу, даже рот распахнул. Я хмыкнул, развел руками - дурак я, дурак, даже не спорю. Народ старается в норку зарыться, переждать. А я, наоборот, лезу на рожон. Промелькнула горькая мысль: если даже это воспринимается как чудачество, что ж мне еще сказать? Если брякну о чести или гордости, то Феран вообще в святые запишет. Или в сумасшедшие. Впрочем, будет вранье, хоть и красивое. Я пошел на это только ради Тоха.

    -  То есть тебе не платят? - спросил воин.

    -  Нет, - отмахнулся я. - А что, должны?

    -  Нам платят, - произнес командир. - И очень хорошо. Семьи погибших будут обеспечены до конца жизни. Живых тоже наградят. Даже если не выполним задание. Но в случае успеха будут премии, надбавки… А вот ты… не понимаю. Альтруист? Едва ли. На психа тоже непохож, хотя иногда мелькает в глазах нечто эдакое…

    -  Не все можно купить, - сказал я. Феран тут же поморщился, словно светская дама при звуках ругани матерых грузчиков. - И не все продать. Знаю, банально и заезженно, зато правда. Я предпочитаю рисковать жизнью не ради денег.

    -  Деньги - слишком мало для тебя? - задумался воин.

    -  Действительно, - согласился я. - Не люблю мелочиться. Если уж идти на смерть, то не ради золота или даже родины…

    -  А ради чего? - затаил дыхание командир.

    -  Ради брата, - просто сказал я.

    Феран расхохотался так, что даже Иг обернулся на звук. Маг нахмурился, сплюнул в сердцах. А я слабо улыбнулся, кивнул. Да, пошутил хорошо. Долго готовился, сочинял… Возникло чувство, будто на лбу у меня засветилась надпись «дурак». Лейтенант панибратски хлопнул меня по плечу, вытер выступившие на глазах слезы.

    -  Странный ты, парень, Эскер, - сдерживая смех, воскликнул командир. - Тебе бы в служители богов податься, там идейных любят.

    «Угу, это я-то идейный, - подумалось хмуро. - Еще бы патриотом обозвал. Тогда бы и я похихикал».

    Феран ушел вперед, все еще посмеиваясь. Я пожал плечами. Зачем расстраиваться? Ведь знал, что будет такая реакция.

    Местность стала еще более холмистая. Дорога то ныряла в овраги, то выводила на вершины холмов. Солнце пригревало, мы брели по щиколотку в грязи. И хотя старались идти по обочине, где трава, но земля все равно прилипала к подо-

    швам сапог черными жирными ломтями. То и дело приходилось останавливаться, счищать. Маэрдир пару раз поскальзывался и падал. Вставал с трудом, слабо ругался. Парня лихорадило. Лицо побледнело, в носу мокро хлюпало. Феран не выдержал, заставил мечника сесть на коня.

    День пролетел неожиданно быстро. Солнце стало клониться к закату, когда из дозора вернулся Рол, сообщил, что до селения осталось совсем чуть-чуть. Немного погодя я и сам углядел следы присутствия людей. Кое-где стояли деревья со свежими срубами на месте нижних веток, иногда попадались даже пни. Дорога стала немного шире, грунт плотный, утоптанный.

    Все приободрились. И хотя воины неприхотливы и привычны к дальним походам - не то что я, неженка, - все же каждого грела мысль о грядущем отдыхе, горячем ужине и большой кружке вина.

    В сгущающихся сумерках вышли на вершину большого холма.