– Ну, если в баки люди выбрасывают что-то для тебя полезное, почему не предположить, что они и бараки как свалку станут использовать?

– Бывало и такое, но только поначалу, когда бараки опустели, а сейчас туда никто не ходит.

– Откуда такая уверенность? – спросил Лобанов.

– Так снег нетронутый, – заметил Тараскин.

– Снег?

Вопрос задал Бибиков, Тараскин бросил на него косой взгляд и покачал головой, что должно было означать «Ох уж мне эта молодежь!».

– Утром шел снег, я уже это говорил, – медленно, как для слабоумного, повторил Тараскин. – Порошило с ночи, и, если бы в бараки кто-то входил, возле подъездных дверей остались бы следы.

– А ты наблюдательный, – похвалил хозяина дома капитан. – Давай подумаем: если в то утро ничего подозрительного не заметил, то, может, накануне? Во вторник утром, например?

– Во вторник я дома отлеживался, – признался Тараскин. – В воскресенье у меня друзья собирались, человек десять было, так мы вроде как канун нового года отмечали. Погудели так хорошо, что до вечера вторника я нетранспортабельный был.

– Печально, – протянул Лобанов. – Будь ты во вторник в форме, это нам очень помогло бы. Что ж, раз больше тебе рассказать нечего, будем прощаться.

Лобанов встал, участковый Бибиков последовал его примеру. Тараскин чуть откатился назад, освобождая для гостей проход к дверям.

– Жаль, что не сумел вам помочь, – высказал искренние сожаления Тараскин. – Были бы бараки целы, я бы про любой день вам рассказал. Тогда в баках много всего полезного можно было найти, а теперь пару раз в неделю машина приедет, так уже удача. Я ведь поэтому и пошел сегодня к бакам, поскольку надеялся, что РАФ что-то стоящее привез. Думал, если с воскресенья мусоровоз не приходил, то найду чем поживиться.

– Стоп! О чем это ты? – остановил Тараскина Лобанов. – Какой еще РАФ и что он привозил?

– Ох! Это… Я тут…

Тараскин вытаращил глаза на капитана, затем перевел взгляд на участкового и вдруг расплылся в широкой улыбке.

– Похоже, я вам убийцу нашел, – победно выдал он.

– Выкладывай, – потребовал Лобанов.

– В воскресенье мы с ребятами долго гульбарили, к полуночи все пойло выжрали, – начал рассказывать Тараскин. – Выжрать-то выжрали, но не нагулялись, если вы понимаете, о чем я.

– Понимаем, Тараскин, понимаем. Ты давай про дело говори, – поторопил Лобанов.

– Так я и говорю. – Хозяин дома слегка обиделся и пыл при описании событий поумерил. – Пойло кончилось, мы решили еще добавить. А где взять в двенадцать ночи?

– И где же взять в двенадцать ночи? – усмехнувшись, повторил вопрос Лобанов, вынужденный поддержать игру Тараскина.

– У Клавки-продавщицы, – победно заявил хозяин дома. – Она в продуктовом работает и для себя дома всегда держит. Но только для себя, не подумайте плохого, она из-под полы не торгует.

– Плевать мне на твою Клавку, – рассердился Лобанов. – Говори про РАФ!

– Короче, Клавка кому попало водку не продаст, а меня она жалеет. Я ведь калека, меня много кому жалко, – продолжил Тараскин. – Ну, меня к Клавке и отрядили. Деньги я взял и покатил. К дому Клавки мимо баков ехать.