Она подошла ко мне совсем вплотную, от неё шло тепло. Мне захотелось сказать ей что-то хорошее, но слова не подбирались, и я сказал только два слова:

- Спасибо, Анастасия.

Она улыбнулась, положила свои руки на мои плечи и, голову приклонив к плечу, ответила:

- И тебе спасибо, Владимир.

- Здорово! - раздался весёлый голос сына. - Теперь я ухожу.

- И куда же? - спросила Анастасия.

- Ухожу к старшему дедушке, и разрешу ему похоронить тело, и помогу ему. Я пошёл.

Володя быстро и почти не прихрамывая ушёл.

ПРИГЛАШЕНИЕ В БУДУЩЕЕ

- Что это означает, разрешу дедушке похоронить тело? - Спросил я недоуменно.

- Ты всё увидишь сам. Поймёшь, - ответила Анастасия.

А через некоторое время я увидел живого прадеда Анастасии, но не увидел никаких похорон. Он так и остался в моей памяти живым и непостижимым.

Первой приближение дедушек почувствовала Анастасия. Мы в этот момент шли с ней вдвоем по поляне. Вдруг Анастасия остановилась, жестом остановила меня и повернулась в сторону, где росли самые высокие и могучие кедры. Я проследил за направлением её взгляда, никого не увидев, хотел спросить у Анастасии: "В чем дело?", но не смог. Она взяла меня за руку и чуть сжала ладонь, словно прося не произносить ни слова.

Вскоре я увидел среди величественных кедров фигуру прадедушки Анастасии. Величественный старец был одет в длинную светло-серую рубаху ниже колен, Когда он неспешной, но уверенной и совсем нестарческой походкой вышел на поляну, я увидел, что рядом с ним, держась за его руку, семенил наш сын и его правнук - Володя. Поодаль шёл дедушка - сын старца. Казалось все, и даже я, понимали какую-то торжественность наступающего момента встречи, и только идущий рядом со старцем ребенок вел себя естественно и непринужденно. Володя все время что-то говорил прадеду, то слегка забегая вперед и заглядывая ему в лицо, то вдруг останавливался, отпускал руку старца, наклонялся к траве, чем-то интересуясь, и тогда останавливался старец. Потом Володя снова брал его за руку и, оживленно что-то рассказывая об увиденном, увлекал его в нашу сторону.

Когда они подошли совсем близко, я увидел, что обычно строгий и величественный старец слегка улыбался. Его светлое лицо излучало какую-то благодать и в то же время - торжественность. Он остановился в нескольких шагах от нас, взгляд его был обращен куда- то вдаль. Все молчали - и только Володя быстро говорил:

- Вот, дедулечка, перед тобой мои папа и мама. Они хорошие, твои глазки не видят, дедулечка, но ты все чувствуешь. А мои глазки видят. Ты смотри моими глазками, мой дедулечка, на хорошее, и тебе тоже будет хорошо.

Потом, обращаясь к нам, Володя вдруг еще более радостно заявил:

- Мама и папа, я недавно, когда купались вместе мы... я понял и разрешил телу дедушки Моисея умереть. Мы уже нашли место, где я похороню тело своего дедушки Моисея.

Володя прильнул всем тельцем и головой к ноге прадеда. Величественный седой старец нежно и осторожно погладил по волосам своего правнука. Любовь, нежность, взаимопонимание и радость ощущались в их отношении друг к другу. При этом совсем странными мне показались разговоры о похоронах. Как принято у нас, я хотел остановить сына, сказать, что прадедушка хорошо выглядит и ему еще жить да жить. Мы ведь всегда так говорим, даже очень больному пожилому человеку, и я хотел сказать, даже воздуха в грудь набрал, но Анастасия вдруг сжала мою ладонь, и я не произнёс ни одного слова.

Заговорил прадед, обращаясь к Анастасии:

- Тобой творимое пространство, внученька Анастасия, чем ограничивает твоя мысль?

- Мысль и мечта в единое слились, ограничений не встречая, - ответила Анастасия.

И тут же прадед новый задал ей вопрос

- Тобой творимый мир людские души принимают, скажи, ты действуешь энергией какой?

- Такой, что взращивает дерево, бутоны раскрывает, превращая их в цветы.