И тут же прадед новый задал ей вопрос

- Тобой творимый мир людские души принимают, скажи, ты действуешь энергией какой?

- Такой, что взращивает дерево, бутоны раскрывает, превращая их в цветы. - Какие силы могут воспрепятствовать твоей мечте? - Мечтая, я не моделирую препятствий. Преодолимое лишь вижу на пути.

- Вольна во всём ты, внученька моя Анастасия. Прикажи моей душе в тебе угодном воплотиться.

- Приказывать себе позволить не могу ничьей душе. Душа вольна Создателя творенье. Но буду я мечтать, чтобы в прекраснейшем саду, мой милый дедушка, твоя душа нашла достойным воплощенье.

Возникла пауза. Новых вопросов прадедушка не задавал, и тут снова, к деду обращаясь, быстро заговорил Володя:

- А я тоже тебе приказывать не буду, дедулечка. Но только я тебя очень сильно попрошу. Ты побыстрее воплощайся вновь на Земле своей душой. Ты вновь возникнешь молодым и будешь лучшим другом мне. Или еще кем-то станешь для меня... Я не приказываю... А просто говорю... Пускай, дедулечка мой Моисей, твоя душа во мне с моею рядом будет.

При этих словах величественный старец повернулся к Володе, медленно опустился перед ним сначала на одно колено, потом - на второе, наклонил седую голову, поднёс к губам маленькую детскую ручку и поцеловал её. Володя обхватил его за шею и что-то быстро стал шептать ему на ухо.

Потом прадед встал с колен, и помогал ему, очень пожилому человеку, всего один ребёнок. Даже сейчас, в который раз вспоминая эту сцену, я не могу понять, как это произошло. Они просто держали друг друга за руки, и прадед встал, ни на что не опираясь. Поднявшись, он сделал шаг в нашу сторону, поклонился и, больше не сказав ни слова; повернулся, протянул руку внуку, и они пошли, держась за руки и разговаривая. Чуть поодаль шёл второй дедушка, не прерывая их беседу.

Я понял: прадедушка Анастасии уходил навсегда. Он уходил умирать.

Я неотрывно смотрел вслед уходящим ребенку и старцу. Ещё раньше, со слов Анастасии, мне было известно её отношение к современным кладбищенским ритуалам и похоронам, я даже писал об этом в предыдущих книгах. Она, а значит, и все её близкие, жившие и живущие сейчас в тайге, считают: кладбищ быть не должно. Они похожи на отхожие места, куда сбрасывают ставшее никому не нужным безжизненное тело умершего. Считают, что люди боятся кладбищ потому, что там совершается противоестественное действо. Считают, что именно родственники умершего своей мыслью, своими представлениями о нём, как о безвозвратно ушедшем, не дают его душе вновь воплотиться в новом своём земном воплощении.

Анализируя виденные мною похороны, я стал тоже склоняться к такой же мысли. Уж слишком много в них фальши. Ах, как убиваются родственники по умершему, а всего через несколько лет... Пойдешь на кладбище, а там ухоженная могилка десяти-двадцатилетней давности - редкость. На месте запущенных могилок кладбищенские работники роют уже новые.

Всеми забыт похороненный. Ничего от его пребывания на Земле не осталось, и даже память о нем никому не нужна. Зачем он родился, зачем жил, если такой конец? Анастасия говорит, что тела усопших нужно хоронить в собственном поместье, не фиксируя их могилки специальными надгробиями. Взошедшие травы и цветы, деревья и кусты будут продолжением жизни тела. При этом душе, покинувшей тело, большая дается возможность прекрасных воплощений. В поместье мысль умершего при жизни творила пространство Любви. В этом пространстве остаются жить его потомки, соприкасаясь со всем, растущим в нем, тем самым - с мыслями соприкасаются своих родителей, оберегают созданное ими. Но и пространство оберегает живущих в нем. Тем самым продолжая жизнь земную вечно.

А как быть людям, живущим в городах? Как им без кладбища обойтись? Но, может быть, их образ жизни заставит их задуматься хотя бы в пожилом возрасте - нельзя так безответственно для вечности жизнь проживать.

И я согласен с философией Анастасии. Но одно дело - в мыслях согласиться, совсем другое дело - видеть наяву, как происходит прощание с умирающим прадедом.