– А как ты узнал терминологию? – Полковник с интересом смотрел на молодого сотрудника.

– Нашел специалистов, посоветовался. Они и подсказали: так говорят ракетчики из войск стратегического назначения.

– Вот как! – удивился полковник. Вернее, обозначил удивление одним из своих артритных жестов. – Только ракетчики, значит. А мне кажется, я про какие-то горы у Высоцкого слышал. Суровые будни, звезды, портянки… Ну и горы, естественно.

Это тоже входило в манеру начальника отдела: не перехваливать подчиненных. А если поднес все же ложку меда, то тут же уравновесит ее каплей дегтя.

– Не могу знать, товарищ полковник.

– Не можете, ну и ладно, – сказал Кормухин отеческим тоном. – Хотелось бы услышать, что вы думаете, Евсеев, по поводу самого разговора, его сути. Если это вербовка, то каковы ее последствия?

«Ну, какие тут могут быть последствия, – подумал Евсеев. – Тридцать лет прошло, быльем поросло, да и было-то дело, считай, в другой стране…»

Лейтенанту было двадцать четыре, и он считал, что вряд ли кто-то из собеседников дожил до наших времен – целых тридцать лет, срочище-то какой! А если кто и выжил, то давно забыл: что и зачем и для какой надобности. Но наверху думают иначе, он знал это. И полковник об этом знал. А Кормухин всегда придерживается генеральной линии. Или генеральской, что в конечном счете одно и то же. Потому он и начальник.

– Есть кое-какие соображения, товарищ полковник, – сказал Евсеев. – Объект, о котором идет речь, – сканер радиоволн с передатчиком и автономным источником питания от солнечных батарей. Он должен был передавать информацию на спутник. Но… – Евсеев помялся. – В общем, товарищ полковник, я думаю, что закладка так и не была произведена. Иначе за такой срок она была бы уже раскрыта, поднялся бы большой шум, с громким судебным процессом и все такое…

– Да? – Кормухин склонил голову набок и едва заметно улыбнулся. Но на этот раз без сарказма. Евсеев был из нового поколения, такого же, как кормухинский младший сын. А они совершенно не представляют суровых реалий прошлой жизни. – Продолжайте, лейтенант.

– Скорей всего, неизвестный офицер как можно скорее избавился от объекта. Выкинул в песчаный карьер, в болото, может, в Москву-реку, или закопал в лесу, а сам уехал в свою часть и никому никогда не говорил об этой встрече. Ну а «дядя Курт», естественно, не стал исполнять своих угроз: зачем профессионалам шпионский скандал? Это мне кажется наиболее вероятным.

– А почему вы решили, что раскрытие закладки вызвало бы шум и громкий судебный процесс? – спросил полковник. – Раньше в газеты такая информация вообще не попадала, а суды, за редкими исключениями, были закрытыми и неизвестными широкой общественности!

Евсеев осекся.

– И как вы вообще искали упоминания о скандалах? – В голосе Кормухина появились обличающие нотки. – Изучили оперативные сводки КГБ СССР за тридцать лет? Беседовали с сотрудниками, курировавшими ракетные войска в те годы?.. Или прочли архивы особых отделов по полигонам?

– Да нет, конечно, товарищ полковник, как бы я успел, ведь это же…

– Бойтесь голословных заявлений, Юрий Петрович! Сперва надо убедиться, а потом делать выводы!

– Так точно, товарищ полковник.

Евсеев уже приготовился к разносу и был удивлен отеческим тоном начальника и обращением по имени-отчеству. Сегодня Кормухин явно переборщил с медом!

– Направьте запросы в отделы военной контрразведки на все полигоны, пусть сообщат о всех ЧП, связанных со шпионскими закладками.