|
А в наши времена было не все так просто, для товаров сложную классификацию разработали. Например, «товар достаточного ассортимента» – это то, что всегда на полках лежало: кильки в томате, соль, костюмы отечественные, обувь… Их, правда, только на пугало надевать, но это уже другой разговор. – Барский едва заметно улыбнулся. – Потом шел «товар, временно отсутствующий в продаже» – например, мясо, яйца, колбаса… Ну а «товара повышенного спроса» – черной икры, дубленок, ковров, любого импорта – на прилавок вообще никогда не поступало. И тут роль продавца, а особенно завмага – была совсем другой: это он покупателям одолжение делал, «доставал» то, что в магазине не продавалось!
– А народ как же, не возмущался? – спросил Евсеев, чтобы поддержать разговор. – Тогда же книги жалоб были… Барский улыбнулся шире. – Вот Поликарпыч, он заведовал продуктовым магазином на Остоженке, крученый был мужик, хитрый, ушлый… Встречаю его недавно, а он рассказывает: «Целую библиотеку собрал из жалобных книг, сейчас читаю и смеюсь! Сколько они, дураки, всяких глупостей писали! А я их насаживал, как хотел, да еще комедию ломал: „Ах, не пишите, да пожалейте, меня ведь накажут". Ха-ха-ха…» Евсеев нетерпеливо пошевелился в кресле. – Валерий Петрович, а как с дядей Колей? Знали вы такого? У него еще «Волга» была… – Э-э-э-э… – Поклонник муз махнул рукой. – В богемных кругах «Волгой» никого не удивишь… Я сам актрисулек на «Волге» катал. Правда, на служебной, ну да какая разница! Вы лучше скажите: что делал этот ваш дядя Коля? Какова была его функция в том мире? Человека ведь по функциям запоминают. Вот про меня кого угодно спросите: «А кто, ребята, вам шмотки импортные доставал? Туфли немецкие, сапоги югославские, даже дубленки итальянские…» Никто меня ни с кем не спутает! Бывший торговый начальник непроизвольно сложил Руки на груди и вскинул голову, на миг превратившись в памятник самому себе. – Особо выраженной функции у него вроде бы и не было, – проговорил Евсеев. Он уже понял, что и этот визит окажется безрезультатным. – Тусовался в актерской среде, пользовался авторитетом, доставал знакомому юноше билеты, водил его в престижные рестораны… – Так он гомик? – оживился Барский. – Это облегчает дело. Только это не моя сфера. Вам надо обратиться к Толстому Томасу. Это педрилла опытный, он всех знает! Контрразведчик поморщился. – Да нет, не гомик. У него была семья: жена, дочь… Валерий Петрович развел руками. – Это плохо. Тогда вы вряд ли его найдете. Таких, как он, были сотни. – Плохо, что он не извращенец, а нормальный мужчина и хороший семьянин? – улыбнулся Евсеев, вставая. – Меняются времена, меняются и ценности. А ведь в те времена за мужеложство сажали… Барский хохотнул. – Да, ценности меняются. Раньше хрусталь, ковры, сервизы и золото считались твердой валютой на вечные времена… От долларов и фунтов все шарахались: за них и расстрелять могли! А что теперь мне делать со всем этим? Он обвел рукой пространство вокруг. – Сегодня эта рухлядь никому не нужна. Пользуюсь старыми связями и сбываю понемногу за копейки… Зато гомики живут совершенно спокойно и даже прятаться перестали. Телевизор включать противно! – Я с вами совершенно согласен! – искренне сказал Евсеев и направился к двери.
Евсеев потер виски. Спорить с начальством бесполезно, но и работать вхолостую не имеет смысла! Может, Вульф сильно преувеличил, пытаясь убедить курсанта, что его покровитель дядя Коля – человек всемогущий? Может, в самом деле сантехник в Доме культуры? Ну, сантехник не сантехник, а какой-нибудь завхоз в театре, вполне может быть… Вон, если Профессор не врет, на «Червоные гитары» попасть было не так уж и трудно… А скорей всего, таких как дядя Коля, были сотни! На этом и надо сыграть. |
