Проводив ее на улицу, Бобби поймал такси и усадил Шарлин в машину.

— Позвони, если я тебе понадоблюсь, — предупредил он суровым тоном.

— Ты мне не понадобишься, глупенький, — бархатистая рука Шарлин коснулась его щеки. — Это мой шанс, Бобби, и упустить его я не хочу. Лучше порадуйся за меня.

Глядя вслед удаляющемуся такси, Бобби подумал, что было бы хорошо, если бы Рокет вернулся побыстрее. Ответственность за непоседливую Шарлин уже начинала тяготить его. Два дня назад она вернулась вечером из театра, где по-прежнему пела в хоре, и лицо ее светилось от радости.

— Угадай, кто сегодня вечером был в театре. — Шарлин тяжело дышала от возбуждения. — Попробуй угадать, я обязательно хочу, чтобы ты узнал.

— Стив Уандер.

— Нет.

— Билли Ди Уильямс.

— Разве я вынесла бы такое?

— Великая мисс Дайана Росс?

— Бобби, это очень серьезно. Это мое будущее.

— Так кто?

— Маркус Ситроен, — торжественно произнесла Шарлин. — Владелец „Блю кадиллак рекордз“ Мистер Маркус Ситроен собственной персоной. Он сидел в первом ряду и все представление не сводил с меня глаз!

— Может, он просто близорукий.

— Бобби! Прекрати свои шутки. Я попросила посыльного передать его шоферу конверт со своими данными и фотографией. О, Бобби! Я еще не успела уйти из театра, как он позвонил мне из машины и пригласил в субботу на вечеринку к себе домой. Он сказал, что, когда гости разойдутся, мы поговорим о моей карьере. Ну разве не чудесно?

— Ты шутишь?

— Нет. Совсем нет. Это тот самый счастливый случай, которого я ждала всю жизнь.

Переубедить ее было невозможно, и, когда Бобби уже устал от этого разговора, Шарлин просто похлопала его по плечу и сменила тему. Она была буквально в экстазе, но Бобби не считал себя вправе упрекать ее за это. Вот уже полтора года она наблюдала, как его карьера и карьера Рокета медленно, но верно идут в гору, а она так и продолжала петь в хоре. Рокет сыграл небольшие роли в двух фильмах, потом его отыскал агент из Голливуда, и уже через несколько недель Рокет уехал в Лос-Анджелес, где ему предстояло сыграть вторую по важности мужскую роль в серьезном кинофильме.

Что касается Бобби, то его песни, музыкальные аранжировки пользовались спросом, не говоря уж о фортепьянном аккомпанементе. Дела у него шли довольно хорошо, а несколько его песен, записанных различными исполнителями, попали в двадцатку лучших. Бобби бросил работу и занимался теперь только музыкой.

Дважды ему удалось пробить для Шарлин время на студии звукозаписи, где она исполнила две его песни. Песнями заинтересовались, а Шарлин нет. В качестве утешения у Шарлин остались пленки с записью ее исполнения, но ей хотелось большего.

Постой постой, да о чем он, собственно, волнуется? Ведь Шарлин не его подружка, хотя уже на протяжении пяти лет Бобби мечтал об этом.

Он уснул, не выключив телевизор, а проснулся в четыре часа утра в холодном поту. Ему приснился какой-то кошмар, но он не мог вспомнить, что именно было в этом сне. В горле пересохло, он весь горел и обливался потом. Выбравшись из кровати, Бобби пробрался на кухню и налил себе стакан воды. Их чердак состоял из громадной гостиной, в каждом конце которой при помощи перегородок были устроены две спальни. Прежде чем вернуться к себе, Бобби решил заглянуть в спальню Шарлин, чтобы убедиться, что она благополучно вернулась домой.

Но Шарлин не было. Кровать была нетронута.

Проклятье! Что делать?

„Ложись спать и подумай о себе“, — говорил ему внутренний голос.

Но это было выше его сил, и, когда Шарлин заявилась домой в половине шестого утра, Бобби расхаживал по чердаку, словно разъяренный отец, поджидающий дочь.