Полина потянула к нему руки. Горло сжал спазм.

Она открыла рот в попытке хоть что то произнести. Неподвижные голосовые связки, точно запертые ворота, не поддавались. По глазам Кости она поняла, что из ее рта рвется только тишина.

Полина в панике попыталась вскарабкаться по стене.

Бесполезно. Не достать, не выбраться.

Костя предусмотрел все до мелочей. Друг всегда поражал ее скрупулезностью и рьяной, до жути, целеустремленностью. Он целый месяц рыл яму, чтобы сбросить ее туда.

Рыл яму для нее!

Конечно же, он все рассчитал.

Сверху посыпалась земля – Костя кинул в Полину горсть, потом еще одну.

– Кричи, Пол. Пока ты не закричишь, я тебя не вытащу. Ты обещала не думать обо мне плохо, помнишь? Ты обещала. А теперь кричи. Как только ты закричишь, я сразу тебя освобожу, но сначала тебе надо закричать. Пол, закричи. Пожалуйста.

Полина посмотрела на друга сквозь пелену слез.

Он шутит, он так по дурацки шутит.

Костя на мгновение исчез из виду, но тут же вернулся и сбросил вниз пакет, тот плюхнулся на изрытое дно ямы.

– Там дождевик и резиновые сапоги. И еще термос с горячим клюквенным морсом, чтобы ты не простудилась.

Полина к пакету не притронулась, зато в полной мере осознала: своей жуткой заботой Костя разрушил ее надежды. Это была не шутка.

– Там еще твой магнитофон. Чтобы записать голос, когда ты закричишь. Хватит хранить чужие голоса, пришло время оставить свой, правда же? – добавил он.

Полина склонилась над пакетом.

Сверху, на свертке из синего прорезиненного дождевика, лежала ее компактная «Электроника», совсем еще новая.

Полина любила записывать на аудиокассету голоса людей в течение дня, родственников, соседей, прохожих. Она не слышала их, но старалась запечатлеть звуки: чужую речь, шум, смех, плач – все, что казалось ей важным.

Многие говорили, что это ненормально, но Полина все равно хранила голоса и шумы. Она лелеяла надежду, что когда нибудь слух восстановится, и она вернется к своему архиву из десятков кассет, прослушает их.

Как раз сегодня ее очередная шестидесятиминутная кассета была почти заполнена. Оставалось несколько минут свободной пленки.

А может, это судьба и Костя прав: нужно испытать себя страхом настолько, чтобы закричать? Вдруг получится?

– Я оставлю тебя ненадолго. – Костя огляделся и нахмурился. – Ловушки затрещали… ловушки для сатаны. В них какие то трещотки установлены… я не знал… в них шумит ветер. – Он снова посмотрел на Полину. – Пол, я вернусь минут через десять, ладно? Где то на трассе веревку потерял. Наверное, она свалилась с багажника, когда мы ехали. Мне надо ее найти. Я быстро.

Полина замотала головой: «Нет, не оставляй меня тут одну!» – вот только во взгляде Кости больше не было вины или тревоги. Он почти не сомневался в том, что поступает правильно.

– Посмотри сюда. Ты знаешь, зачем это? – Парень указал на свисающую с края ямы трубу. – Чтобы ты испугалась сильнее. Здорово я придумал? Подвел воду из озера и перекрыл задвижкой. Если ты не закричишь, я уберу задвижку. Вода польется на тебя сверху и будет заполнять яму. Так ты испугаешься сильнее, а значит, закричишь. Точно закричишь.

«Не оставляй меня! Не оставляй! Если ты оставишь меня, я никогда тебя не прощу!» – жесты Полины, быстрые и эмоциональные, рассекли затхлый воздух ямы.

– Не оставлю. – На лице Кости читалась уверенность. – Я не оставлю тебя, Пол. Никогда не оставлю. Я скоро вернусь. Через десять минут буду уже тут, обещаю.

И впервые Костя показал этот жест: приложил раскрытые ладони к сердцу и направил их в сторону Полины – «Я люблю тебя».