– Это тебе досталось от бывшего супруга?

– Да, он оказался очень благородным человеком..

– Ты уж, Валя, на меня не обижайся, но я в дальнейшем рассчитываю перейти с тобой на более близкие отношения, поэтому должен знать о тебе буквально все. Я не люблю ошибаться в людях.

– Это ваше право. Извините, мне пора, я на работе. Я направилась к выходу, но пахан подскочил с кровати, забежал вперед и загородил собою дверь.

– Извини, меньше всего я хотел тебя обидеть.

– Вы меня нисколько не обидели, просто мне нужно работать. Я только одного не понимаю, как вы хотите связать жизнь с человеком, если ни грамма ему не доверяете. Это не карточная игра, Леонид Станиславович, так нечестно. Вы пытаетесь защитить свои чувства, не думая о моих. Мне скоро тридцать лет, может, я отличаюсь от своих сверстниц наивными взглядами на жизнь, но моя позиция и мое отношение к жизни меня устраивают. Я не прошу у вас никакой милостыни. Мне просто хотелось устроиться работать в вашем доме, и вы мне не отказали, именно поэтому я здесь. Если вы рассчитываете, что я попала в ваш дом, чтобы окрутить вас и завладеть вашими деньгами, то вы глубоко ошибаетесь. Во-первых, вы не принадлежите к тому типу мужчин, которых можно окрутить. Во-вторых, я ни в чем не нуждаюсь. Для нормального существования у меня все есть, просто мне хотелось иметь нормальную зарплату. В любой момент, если хотите, я могу быть уволена. Но у меня тоже есть своя гордость. Давайте оставим наши отношения на том уровне, на котором они находились, когда я пришла в этот дом. Мне пора работать, всего доброго.

– Валя… – Пахан по-прежнему не отходил от двери.

– Прошу вас, пропустите меня, я на работе.

– Но здесь я хозяин.

– Хорошо, если вы меня не выпускаете, тогда я начну уборку с вашей комнаты.

Пахан стоял в дверях, а я подошла к кровати и стала ее застилать. Застелив, достала из кармана платок и принялась вытирать пыль.

– Мои слуги не имеют такой привычки – убираться при мне, – сказал пахан ледяным голосом.

– Тогда я прошу вас выпустить меня отсюда. Я начну уборку другого помещения.

Пахан подошел ко мне совсем близко, положил руки на плечи и покрыл мое лицо поцелуями. Я слегка отстранилась и прошептала:

– Извините. – Затем выбежала, хлопнув дверью. Сработало отлично. Надо и в самом деле убегать из этого дома, а то неизвестно, к чему могут привести мои отношения с паханом. Он личность непредсказуемая, с ним шутки плохи.

Позавтракав в столовой, я поболтала с Толиком о разной ерунде и направилась в библиотеку. По дороге встретила пахана. Он уезжал по делам, а оттуда на банкет.

– Леонид Станиславович, желаем вам хорошо отдохнуть, – сказала ему вслед домохозяйка.

– Спасибо, – буркнул он и вышел из дома.

– Что-то наш хозяин сегодня не в духе.

– Не знаю, что с ним случилось, – пожала плечами я.

Я набрала воды в таз, взяла тряпку и пошла убираться. С этой библиотекой не все понятно. Уж больно хозяин за нее трясется.

Наконец я осталась одна там, куда уже давно стремилась. Причем мне не нужно прятаться, скрываться. Я нахожусь в этой комнате на вполне законном основании. Мне нужно только искать. Наверное, около двух часов я возилась с книжными полками, в надежде именно за ними найти какой-либо тайник, но это ни к чему не привело. Убрав комнату и полностью ее обыскав, я почувствовала, как мной овладело отчаяние. Все напрасно. В который раз все напрасно!

Мое внимание привлекла огромная картина, висевшая за столом пахана. Она была размером с человеческий рост. На ней был изображен натюрморт. Красиво, конечно, со вкусом, но меня никогда не притягивали картины подобного рода.