– Я тоже хочу, – она кивнула на мой стакан, – налей и мне то, что пьешь.

– Конечно! – Я принялся за работу бармена и добавил: – Твоя прическа очень впечатляет.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но приму за комплимент. – Она пристроила свой соблазнительный задок на табуретку у стойки. Мини-юбка сделала, казалось, невозможное – вздернулась еще выше. Поймав мой взгляд, Марсия выпятила нижнюю губу и, тесно сжав ноги, сдвинула их в сторону.

– Не подглядывай, – сказала она, – стоит тебе попросить, и я скину это проклятое платье сейчас же.

– Но это лишит всякой прелести подглядывание. Знаешь, почему нудизм так скучен – он убивает наше воображение. Не остается тайны, все настолько откровенно, что портит нам удовольствие.

Она пришла в восторг:

– Ого! А я-то считала себя испорченной.

Я подтолкнул к ней по гладкой поверхности стойки стакан.

– Как провела день?

– В делах. – Она попробовала содержимое и одобрительно хмыкнула. – А ты?

– Я только с час назад проснулся, поэтому день у меня получился коротким. Впрочем, я успел осмотреть твой пентхаус и понять, что ты богата до отвращения.

– Моя мать умерла, когда мне было восемнадцать. Она все деньги оставила мне, скорее всего потому, что папочке они были просто не нужны, – легко объяснила Марсия, – ты уже выходил на балкон, Дэнни?

– Я ждал тебя, чтобы мы могли сделать это вместе, – галантно ответил я.

– Так идем сейчас?

Я вышел вслед за ней на балкон. Там температура воздуха была градусов на двадцать выше, чем в комнате, где работал спасительный кондиционер. Вид с двадцать четвертого этажа был изумительный – под нашими ногами простиралась бухта Сиднея во всей своей красе.

– Видишь это? – Марсия указала на какое-то здание, стоявшее на мысу и по форме напоминавшее гигантский корабль под полными парусами, – это знаменитая или, вернее сказать, печально знаменитая Сиднейская опера. Строить начали еще в 1959-м и надеются закончить к 1972-му. Строительство уже обошлось в восемьдесят пять миллионов долларов.

– Я должен быть сражен?

Она состроила насмешливую гримаску.

– Ты должен хотя бы изобразить восхищение, Дэнни. Это наша первая большая попытка сделать взнос в мировую сокровищницу культуры.

– Я восхищен.

– Хочешь, я покажу тебе другие интересные места в гавани? Например, крохотную скалистую бухточку, где маленькая Марсия лишилась своей невинности во время школьных каникул?

Я облокотился на балконные перила и посмотрел вниз: далеко-далеко виднелся черепичный навес над входом в подъезд, от него отъезжал автомобиль игрушечных размеров.

Локон бронзовых волос коснулся моей щеки, Марсия, встав рядом, наклонилась, тоже заглядывая вниз.

– Там внизу внутренний двор, – сказала она, – а с другой стороны здания есть бассейн с подогретой водой. Если чувствуешь в себе достаточно сил, можешь пойти поплавать.

– Послушай, – осторожно спросил я, – Кевин, когда падал, скатился, наверное, с того навеса?

– Нет, если судить по газетным сообщениям, – твердо сказала она.

– Ты не хотела переехать в другой дом после того, как случилось несчастье?

– Это не помогло бы, Дэнни. У меня до сих пор перед глазами стоит та ужасная картина, и абсолютно не имеет значения, где я нахожусь.