Памеджаи бежал к реке. Но не туда, где выгружались суда, доставлявшие к святилищу мраморные плиты, фрукты, овощи и жертвенных животных. Он бежал туда, где были лодки рыбаков и где он мог рассчитывать на их помощь. Он задумал попроситься на лодку, которая отправится с рыбой в сторону Икена. Но там, где стояли лодки и были люди, уже было не безопасно. Он не мог открыто обратиться к кому-либо. Он должен был вначале разобраться в том, какие здесь люди. Бедный раб ему ничем не поможет. Свободный рыбак из деревушки, что была неподалеку, если он небогат и никем не обижен, – он может вдруг откликнуться на просьбу. Но как его разгадать?

Памеджаи спрятался за большой лодкой, оставленной на причале, и, сидя в тени высокого борта, приглядывался к людям, которые суетились у своих лодок, и выбирал, к кому подойти. Вот этот старый, костлявый, с лысой головой и громадной шишкой, торчащей из-за уха? У него злое лицо, к нему страшно подойти. Он, должно быть, больной человек. Он может обругать, да еще позовет кого-нибудь. А этот молоденький мальчишка-нубиец… Он, видимо, не один здесь. Он раб. У него клеймо на руке. Да вот и его хозяин – какой-то чиновник. Но они отплывают. Пусть плывут. А кто это идет? О!.. Да это жрец из святилища!.. Памеджаи, берегись! Скорей в воду! Даже если тебя съедят крокодилы, это будет лучше, чем попасть в руки этого жреца. Какое у него злое лицо! Говорят, что он очень богат и очень жаден. Подальше от него, Памеджаи…

Памеджаи стал быстро отползать к корме, которая была над водой, и тут же незаметно нырнул. Ему удалось пробраться меж лодок, которые стояли близко друг к другу и скрывали его. И так он тихонько плыл подальше от причала, к лодкам рыбаков, которые отчаливали от берега. Рыбаки с сетями наизготове стояли под парусами и ждали мгновения, когда старший прикажет опустить сети в священные воды Нила. На рассвете нередко бывал хороший улов, и люди возвращались с сетями, полными живой бьющейся рыбы. Вот здесь, в этой лодке, двое рыбаков-египтян. Это не рабы. Вот к ним надо попроситься и предложить им свою помощь без вознаграждения, только бы они согласились высадить его на противоположный берег реки. Больше ничего.

Памеджаи взялся за борт лодки и обратился к рыбакам.

– Я свободен, могу вам помочь. Хотите? Я все равно дожидаюсь брата.

– Ступай, ступай! Нам нечем тебе платить. Сами ничего не имеем.

– А мне ничего не надо. Просто для забавы помогу вам закинуть сети. Не отказывайтесь от крепких рук.

– Возьмем его! – предложил старший, долговязый и очень худой, с медными браслетами на ногах. – Если ему ничего не надо, пусть поможет нам. Лишние руки не повредят. Прыгай. Боюсь, что не очень ты расторопен.

Они вышли на середину реки и стали забрасывать сети. Памеджаи так старательно помогал, словно сам был заинтересован в хорошем улове. Потом хозяин лодки велел плыть дальше, туда, где вчера были поставлены сети, недалеко от того места, куда хотелось попасть Памеджаи. Он обрадовался и подумал, что ему будет удача.

Они долго тащили сети и, к удивлению рыбаков, вскоре наполнили лодку трепещущей рыбой. Долговязый рыбак в медных браслетах на ногах уже не скрывал своего восторга. Он то и дело хлопал по плечу Памеджаи, приговаривая:

– Да ты удачлив! Давно нам не было так весело от пляски рыб.