Ответом был негромкий стук. Дверь закрылась.

Тогда Лесли села прямо на землю. И принялась блуждать взглядом по ярким, веселым рисункам, что украшали стены вагона, служившего Сету домом. Пытаясь сосредоточиться на отдельных линиях, на цветовых пятнах, на чем угодно, кроме страшных воспоминаний.

Она выжила. И будет жить дальше. И ничего подобного больше не случится.

Но тяжело было сознавать, что обо всем, оказывается, знают друзья. Люди, которых она уважает. Разум твердил, что стыдиться ей не следует, и все же...

Было больно.

А боли Лесли не хотела. Она встала и провела рукой по одной из металлических скульптур, похожих на диковинные саженцы, растущие среди цветов во дворе. Стиснула ее острые края с такой силой, что порезала ладонь. Между пальцев засочилась кровь, капая на землю.

Физическая боль наконец вернула ее в настоящее. Заставив забыть о другой, душевной боли.

«Думай об этом моменте, об этом ощущении, — велела себе Лесли. Раскрыла ладонь, взглянула на кровоточащую рану. На пальцах тоже остались порезы. — Думай о настоящем».

Сейчас она в безопасности. Что в последнее время бывает нечасто.

Лесли открыла дверь, сжала руку в кулак, чтобы не закапать кровью пол, и вошла в вагон.

Сет ждал ее, сидя в кресле. На коленях у него лежал, свернувшись кольцами, его домашний питомец — удав. Одно из колец свисало почти до пола.

Лесли направилась мимо них во второй вагон, где располагались крохотная ванная и спальня. Сказала на ходу:

— Я сейчас, — в надежде, что Сет не заметит ее окровавленной руки.

Но он сказал вслед:

— Бинт в голубой коробке на полу. Какие-то антибиотики там же.

В ванной она промыла рану холодной водой, вытерла руку туалетной бумагой, не желая пачкать кровью полотенце. Потом забинтовала ее и вернулась в гостиную.

— Стало легче? — спросил Сет, покусывая колечко в губе.

Айслинн говорила, что он делает так, когда сосредоточенно размышляет. Не то чтобы секрет выдавала — просто все в Сете казалось ей необыкновенно привлекательным. Вспомнив об этом, Лесли слабо улыбнулась. Хорошая они пара, настоящая, необыкновенная. Таких редко встретишь, но все же случается.

— Да, немного, — сказала она, садясь на диван. — Мне, наверное, не мешает вымыть еще... э-э-э... скульптуру.

— Потом. — Сет показал на одеяло, которое успел положить на край дивана. — Поспи пока. Хочешь — здесь, хочешь — там. — Он махнул в сторону коридорчика, ведущего в спальню. — Где тебе удобнее. Спальня запирается.

— Почему ты так добр ко мне? — спросила она, презирая себя за этот вопрос и все же желая знать ответ.

— Ты подруга Эш. Теперь и моя тоже.

Сет выглядел этаким чудаковатым мудрецом — сидит с удавом на коленях, в окружении книг, лежащих стопками на полу. Это впечатление создавалось не только непривычными деталями — главным было выражение лица, с каким он посматривал на Лесли и в сторону входной двери.

Он знал, какие люди встречаются там, снаружи.

Лесли попыталась перевести все в шутку:

— Так мы друзья? Когда же это случилось?

Сет не засмеялся. Посмотрел на нее пристально, поглаживая по голове удава, который стал заползать ему на плечо, потом сказал:

— Когда я понял, что ты не дрянь, как Рен, а жертва. Хороший человек. А хорошим людям надо помогать.

Отшутиться теперь уже точно не получилось бы. Лесли отвела взгляд.

Они помолчали еще немного.

Потом она взяла одеяло и встала:

— Лягу там. Ты вправду не возражаешь?

— Запрись. Моих чувств это не заденет, а тебе будет спокойнее спать.

Лесли кивнула, двинулась в сторону спальни. На полпути остановилась и сказала:

— Спасибо.

— Поспи. А потом обязательно поговори с Эш.