Это было не похоже на Сиднея, но я понимал, как трудна его задача.
- Сделать два миллиона долларов никогда не бывает просто, Сидней, - заверил его я. - У тебя уже есть что показать мне сегодня вечером?
- Показать? - Он взвизгнул. - Сотни набросков. Мне уже тошно на них смотреть.
- Не волнуйся. Я зайду в девять, и мы разберемся. Идет?
- Сколько в тебе уверенности! Да, я закажу Клоду очаровательный обед. Приходи пораньше, приходи в восемь.
- Извини, я буду занят. Увидимся в девять. Я повесил трубку. Мне хотелось, чтобы, работая над ожерельем, мы встречались попозже. Это играло
важную роль в моем плане. Клод, толстый, добродушный педераст, одно время работавший у “Максима” в Париже помощником шеф-повара, был для Сиднея
кем-то наподобие Пятницы. Его рабочий день продолжался с восьми часов утра до десяти вечера. Он приходил и уходил точно вовремя. Он превосходно
готовил и содержал роскошное жилье Сиднея в безупречном порядке с помощью двух цветных женщин, выполнявших грязную работу.
В тот вечер в начале десятого он открыл дверь на мой звонок и просиял, увидев меня. Я был одним из его немногих любимцев.
- Добрый вечер, мистер Ларри. Разрешите выразить мою радость по поводу вашего выздоровления. - Его радушное приветствие звучало искренне. -
Входите, пожалуйста. Мистер Сидней ждет вас. - Понизив голос, он продолжал:
- Обед почти готов, так что прошу вас, не засиживайтесь слишком долго за коктейлями.
Я пообещал и прошел в просторную комнату, где застал Сиднея за письменным столом с тройным мартини в руках.
- Ларри! Как я рад тебя видеть. Это совершенный ад! Иди посмотри!
Я подошел к большому шейкеру и щедро налил себе мартини, после чего опустился в одно из больших удобных кресел.
- Потом, Сидней. Сначала давай поедим, вся ночь впереди.
- У меня гудит в голове.
Прихватив стакан, Сидней подошел к креслу, стоявшему рядом с моим, и сел.
- Я начинаю сомневаться в успехе. Боже! Прошлой ночью я не мог уснуть! Я постоянно думал о том, что отдал этой ужасной женщине три четверти
миллиона! Наверное, я потерял остатки ума! Я уже начинаю задумываться, верну ли вообще свои деньги!
- Успокойся. Вернешь, и с лихвой. Будет, Сидней, не тревожься зря. После обеда мы во всем разберемся.
И, несмотря на явное отсутствие интереса с его стороны, я принялся рассказывать, как прошел день в магазине, что я продал и кому, добавив,
что о нем многие спрашивали. За этой болтовней я покончил со своим мартини к тому моменту, когда Клод объявил, что обед подан. Это был отменный
обед: фаршированные яйца чайки, за которыми последовали котлеты из баранины а-ля Эдуард Седьмой, нуазет д'анье Эдуард Седьмой, одно из коронных
блюд “Максима”.
После обеда мы вернулись в гостиную. Я слышал, как ушел Клод, захлопнув за собой входную дверь. Я гадал, опустил ли он за собой
предохранитель замка.
- Я только зайду в маленькую комнатку, - сказал я, - и после давай займемся делом.
Когда Сидней сел за письменный стол, я вышел в прихожую, увидел, что предохранитель поднят и дверь не заперта, потом прошел в туалет,
спустил воду и вернулся в гостиную.
В течение следующего получаса мы рассматривали эскизы Сиднея. |