— Я не собираюсь обсуждать это с вами. У меня и так хватает дел. — Он развернулся на каблуках и шагнул через порог.

— Подождите, не будьте таким упрямым. — Анна вошла в темный холл, но внезапно кто-то взял ее за локоть.

Она обернулась. Сэр Финеас улыбнулся, как бы извиняясь.

— Это, конечно, не мое дело, но тебе не стоило поучать его перед слугами, — прошептал он.

Анна посмотрела поверх его плеча на лакея и экономку и покраснела. Отвернувшись, она громко сказала:

— Да, я тоже устала. Экономка засуетилась.

— Ах, мисс, пойдемте, пойдемте. Наверное, вы не только устали, но и проголодались. Его светлость, наверное, забыл покормить вас в дороге. — Она услужливо семенила впереди.

К удивлению Анны, внутри дом был столь же великолепен, сколь непригляден снаружи. Мраморный пол, панели из красного дерева, немного сумрачный холл и ведущая наверх широкая парадная лестница были выше всяких похвал. Единственным диссонансом в этом аккорде великолепия были стоящие с каждой стороны лестницы две фигуры в средневековых доспехах. Анна прикоснулась к одному из чудовищ, красноречиво посмотрев на экономку.

— Граф коллекционер?

— О! Его светлость просто обожает их, хоть я не раз ему говорила, что холл не место для этих железяк. — Миссис Стиббонс повернулась к дворецкому: — Его светлость желает, чтобы мы показали сэру Финеасу и мисс Тракстон их комнаты.

Дженкинс поклонился.

— Мисс Тракстон, наверное, захочет также осмотреть детскую?

— Да зачем ей это? — всплеснула руками миссис Стиббонс.

— Потому что она, я полагаю, наша новая гувернантка. Экономка оглядела Анну с ног до головы, будто впервые увидев ее.

— Да поможет вам Бог, мисс. Не хотите ли прилечь с дороги?

Анна улыбнулась, видя, что Дженкинса покоробила прямота экономки. Став гувернанткой, она научилась ценить слуг, которые зачастую знали о своих господах больше положенного.

— Благодарю, но я повременю с отдыхом. Я надеюсь поговорить с его светлостью.

Дворецкий поклонился.

— Да, мисс. Пройдемте в Голубую. — Он повернулся, подошел к одной из многочисленных дверей и, открыв ее, сделал приглашающий жест. — Я скажу, чтобы вам принесли чай.

— И лепешек! — добавила миссис Стиббонс. Она проницательно посмотрела на сэра Тракстона: — Вы, дорогой господин, выглядите прямо как кляча на живодерне, уж простите мне мою прямоту. Не желаете отдохнуть перед обедом? Я принесу его в вашу комнату.

Сэр Финеас даже выпрямился от восторга.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. — Он взглянул на внучку. — Полегче с Грейли. Бедняга явно не в себе. — Улыбнувшись, он заковылял вверх по лестнице за болтавшей без умолку миссис Стиббонс.

Анна тем временем вошла в Голубую, дверь которой услужливо распахнул перед ней Дженкинс, и огляделась. Ярко освещенная множеством узких окон, с мраморным камином и панелями из красного дерева, цвет которых гармонировал с темно-красными тонами обюссонского ковра, гостиная производила приятное впечатление, хотя и оставляла некоторое ощущение незавершенности. Наверное, из-за мебели: стулья и скамьи принадлежали к различным эпохам и не вполне сочетались друг с другом, хотя и те и другие выглядели очень старинными.

С задумчивым видом Анна провела пальцами по краю инкрустированного слоновой костью столика и улыбнулась. Ее всегда возбуждала возможность испытать себя. К тому же дети нравились ей гораздо больше взрослых — по крайней мере тех, которых она знала. Дети есть дети. Их прямота, глубоко ранящая подчас, их капризность и своеволие — где бы и с кем бы они ни были, неуемное стремление к приключениям, так мешающее учебе, и крайнее нетерпение были ей хорошо знакомы.