|
Что же касается морально-этической стороны дела применительно к представителям моей профессии, я мог бы назвать вам десятки имен великолепных врачей, которые по тем или иным причинам оказались на скамье подсудимых в Оулд Бейли. У нас нет ничего и против Джолли. В событиях той ночи он не участвовал: единственное, на что у него хватило сил, — это выйти, едва держась на ногах, из радиорубки, после чего он упал на лед и пролежал в бесчувствии до тех пор, пока не закончился пожар. Конечно, Джолли мог что-нибудь натворить и до того, как начался пожар. Но он не покидал домик — об этом свидетельствует обледеневшая дверь. Кроме того, если б Джолли что-то замыслил, Киннэрд с Грантом непременно бы это заметили, поскольку кровать Джолли стояла в дальнем конце радиорубки, и, чтобы выйти из домика, ему пришлось бы пройти мимо них, не говоря уже о том, что, прежде чем вынести батарейки, он должен был сначала их взять, а сделать это незаметно было просто невозможно. К тому же в пользу Джолли говорит еще один факт, причем совершенно очевидный. Хотя я по-прежнему считаю, что Бенсон упал не случайно, мне, однако, трудно понять, как к этому мог быть причастен Джолли: ведь он тогда стоял на льду, возле корпуса лодки и еще только собирался идти наверх. Но самое странное — почему он не отскочил в сторону, когда на него рухнул Бенсон, и принял весь удар на себя?
— Вы строите безупречную линию защиты для Джолли и Киннэрда, — сказал Свенсон. — Вовсе нет. Я лишь говорю то, что на моем месте сказал бы любой адвокат. — Хьюсон, — медленно проговорил Свенсон. — Или Нэсби, повар. Или они оба. Получается чертовски странная штука, вам не кажется? Они оба спали в дальнем конце восточного крыла столовой, куда огонь перекинулся в первую очередь, и все же умудрились выскочить наружу, тогда как двоим другим, — Фландерсу и Брайсу, так? — которые спали в средней комнате, спастись не удалось — они задохнулись? Нэсби сказал, что он тряс их и кричал что было сил. Но он мог это делать хоть всю ночь, без всякого результата. Возможно, к тому времени они уже были без сознания или мертвы. Может, Фландерс с Брайсом видели, как Нэсби или Хьюсон или они оба выносили запасы продовольствия и их заставили замолчать. А может, им заткнули рот еще раньше. И не забудьте про пистолет. Его спрятали в бензобаке тягача — странное место, не так ли? Только не для Хьюсона, верно? Ведь он — водитель тягача. Следовательно, он вполне мог сунуть пистолет в бензобак, когда ушел будить капитана Фольсома. Он говорит, что ему пришлось сделать большой крюк, чтобы не попасть в пламя, которое, по его словам, уже бушевало вовсю, хотя Нэсби утверждал, что, когда он шел в радиорубку, пожар еще не успел разгореться во всю силу. А вот вам еще одна, на мой взгляд, странная штука: Хьюсон сказал, что баки с горючим на складе начали взрываться в тот момент, когда он шел к основному жилому домику. Но, если они взорвались только тогда, как могло случиться, что все домики к тому времени уже были охвачены огнем, причем пять из них сгорели дотла? Потом, во время пожара, Хьюсон особенно не перетрудился: единственное, что он сделал, так это пошел предупредить о случившемся капитана Фольсома, который и без него уже все знал. — Ну что ж, капитан, а вы, в свою очередь, успешно выступили в роли обвинителя. Однако, не кажется ли вам, что ваши доводы против Хьюсона слишком легковесны? Неужели умный человек оставил бы после себя столько улик? Вы, очевидно, полагаете, что в довершение всего ему следовало бы проявить героизм и участвовать в тушении пожара, чтобы привлечь к себе внимание? — Нет. А вам не кажется, что он попросту не предполагал, что кто-то потом начнет проводить расследование, чтобы выяснить, почему возник пожар? И что ему придется оправдываться за свои действия в том случае, если против него будут выдвинуты обвинения? — Я уже говорил вам и повторю еще раз: такие люди никогда не рискуют и всегда готовы к тому, что их могут разоблачить. |
