– Господи, какая мягкая шерсть. – Эрика почесала кота за ушами, и тот тихо замурлыкал. Этот звук тут же ее расслабил. – Ты мальчик или девочка? – и она заглянула между ног кота. – Ага, вот они, яйца. Это значит, что ты мальчик.

Эрика встала и пошла на кухню, чтобы посмотреть, пойдет ли за ней кот. Он прошел следом и сел у старого гудящего холодильника с ржавой дверцей. Деревянный кухонный стол и единственный стул достались Эрике в наследство. На столе и вокруг него стояли коробки. Эрика открыла ту, что с надписью «Консервы», и выудила оттуда банку паштета «Майка».

Она посмотрела на кота, и тот облизнулся.

– Да у тебя талант! Вломился в дом, включил свое обаяние, и вот я уже готова отдать тебе последнюю банку любимого словацкого паштета.

Кот с надеждой посмотрел на нее и моргнул.

– Ну вот я и старая кошатница. – Эрика вздохнула и стала искать чайную чашку и блюдце. Найдя их, она выложила на блюдце половину паштета, а чашку наполнила водой из-под крана, поставила все это на пол у холодильника и стала смотреть, как кот быстро лижет блестящее мясо маленьким розовым язычком.

Ей вспомнились замороженные кошачьи трупы в мусорном пакете Чарльза Уэйкфилда, и она вновь ощутила боль от того, что эти прекрасные создания мертвы. Она съела ложку паштета из банки, остальное тоже отдала коту.

Было почти четыре утра, когда Эрика внезапно проснулась. Что-то зазвенело, эхом отдаваясь от половиц – видимо, кот вылизывал тарелку. Из открытой кошачьей дверцы по-прежнему дуло. Эрика закрыла ее и проверила, работает ли она. Дверца явно нуждалась в починке. Эрика ждала, что кот поест и уйдет, но он проследовал за ней обратно в коридор.

Ее шаги гулко звучали в темном коридоре. Кот шел за ней, и Эрика была рада его компании. Она ощупала стену, чувствуя пузырьки воздуха под влажными отслаивающимися обоями, нашла выключатель, щелкнула им. На лестничной площадке были четыре двери. Первая вела в крошечную кладовку, выходившую на задний двор. За второй располагалась такая же крошечная ванная, третья вела в маленькую гостевую спальню, а самая большая спальня находилась в передней части дома, и в ней было огромное эркерное окно. Эрика заглянула в кладовку, увидела на полу надувной матрас и с радостью отметила, что он еще надут, а сверху лежат подушки и одеяло. Во всех комнатах дома были камины, но только здесь он не был заколочен.

Кот последовал за ней внутрь, запрыгнул на край матраса и свернулся калачиком. У Эрики никогда не было домашних животных. В том, что он, бродячий, но милый, пришел к ней в первую ночь в новом доме, было что-то успокаивающее.

Она стянула одежду, оставшись лишь в носках и нижнем белье, надела теплую клетчатую пижаму. За несколько минут развела огонь в крошечной решетке – дрова и растопку она купила на заправке. А потом, сев на край матраса и подбрасывая в огонь деревяшки покрупнее, смотрела, как крошечный лепесток огня разгорается до яркого пламени, и растирала руки.

Когда закончился их недолгий роман с Питерсоном и он ушел, у Эрики остался его старый синий свитер. Она любила спать в нем, а теперь на этот свитер улегся кот. Из воротника торчала этикетка: «Джордж АСДА».

– Хм. Джордж – хорошее имя, как думаешь?

Кот уставился на нее, моргнул, встал и побрел прочь. Эрика проводила его до двери. Маленькие лапки протопали по лестнице, в коридор, а потом на кухне тихо скрипнула кошачья дверца.

– Ладно. Пока, Джордж. – Эрика удивилась, как ей стало грустно, что кот ушел.

Когда она вернулась, огонь уже ревел и потрескивал в каминной решетке. Дрова, купленные на заправке, трещали и шипели, и Эрика увидела, как ярко-красная искра вылетела прямиком в надувной матрас.

– Нет! – вскрикнула она, уже понимая, что сейчас произойдет.