Айзек направился к команде, выгружавшей серебристые стальные ящики, фонари на подставках и пластиковые упаковки с комбинезонами. Подъехала еще одна патрульная машина с двумя молодыми полицейскими, а вслед за ней «скорая». Теперь у квартирного дома выстроилась целая вереница. Эрика подошла к полицейской машине, и водитель опустил стекло.

– Добрый вечер, мэм, – произнес он. Оба полицейских были совсем юными.

– Можете оцепить дорогу, и как только криминалисты закончат осматривать вход в здание, зайти туда и расспросить, сколько соседей дома и видел ли кто-нибудь что-то подозрительное?

Они кивнули и вышли из машины. На узкой дороге внезапно стало очень оживленно, и среди шума разговоров и автомобильных двигателей Эрика услышала крики, доносившиеся со стороны здания. Питерсон и Мосс волокли за собой Чарльза, на лысой голове которого зияла ужасная кровоточащая рана.

– Я гражданин Великобритании! У меня есть дом! У меня есть права! – кричал он, и ручейки крови стекали с его массивного подбородка.

– Что случилось? – спросила Эрика.

– Она! Она ворвалась в мою квартиру! Вышибла дверь плечом! – закричал он.

– Я поймала его, когда он пытался выпрыгнуть из окна вместе с пакетом. Зацепился ногой за подоконник и приземлился в бетонном переулке, – сказала Мосс. На ней были латексные перчатки. В одной руке она сжимала руку Чарльза, в другой – черный пластиковый мусорный мешок.

– В переулке я его и нашел, – вмешался в разговор Питерсон. – Сэр, вам нужно сидеть неподвижно! – это он обратился уже к Чарльзу, который толкал его локтем в грудь и пытался освободиться из цепкой хватки.

– Тихо, тихо, – велела Эрика, натягивая новую пару латексных перчаток и забирая пакет у Мосс.

– Чт… за что вы меня а… арестовываете? – заикаясь, пролепетал Чарльз. Кровь текла ему в рот, смешивалась со слюной, придавая его зубам розовый блеск.

– Сэр, вы не арестованы, но вам нужна медицинская помощь, – сказала Эрика. На дороге стояли фельдшер с полицейским, и Эрика подозвала их жестом. – Позаботьтесь, пожалуйста, о мистере Уэйкфилде. Он неудачно упал.

– Неудачно упал? Больше похоже на жестокость полиции! – закричал Чарльз.

– О боже! – вздохнула фельдшер, маленькая добрая женщина лет пятидесяти с блестящими карими глазами. – Мы о вас позаботимся, мистер Уэйкфилд.

Судя по всему, она немного успокоила Чарльза, и он позволил им с полицейским отвести его к машине скорой помощи. Когда они подошли к дверям, он оглянулся на Мосс, все еще державшую в руке черный мусорный мешок.

– Они забрали мой пакет!

– Давайте-ка, сэр, отведем вас в машину, – предложила фельдшер. Они помогли Чарльзу сесть в машину скорой помощи, и задние двери закрылись.

– Держу пари, что эту рану придется зашивать, – задумчиво произнесла Мосс.

– Вы смотрели, что в пакете? – спросила Эрика.

– Нет, – ответил Питерсон, – но он готов был выпрыгнуть из окна, лишь бы нам его не показывать.

Эрика взяла пакет у Мосс, поставила на дорогу и развязала. Из него ударил отвратительный запах – какой-то приторный синтетический парфюм и вместе с тем зловоние разложения. Желудок у Эрики действительно был крепкий, но она вновь ощутила, как рыба с картошкой просятся наружу. Шагнув в сторону, она сделала несколько глотков свежего воздуха и лишь после этого включила фонарик на телефоне, задержала дыхание и посветила внутрь пакета.

Внутри оказались четыре или пять пластиковых твердогелевых освежителей воздуха, но белый пластик был испачкан кровью и чем-то похожим на грязь.