— Ни за что! Ты не достойна дышать одним воздухом с этой святой женщиной. Только попробуй приблизиться к ней — и я ни перед чем не остановлюсь.

— Грубиян. Как ты можешь, Глэдстон? Нас с тобой столько связывает!

Финита ля… трагедия. Не хватало лишь голоса диктора: «Дорогие радиослушатели, продолжение спектакля „Из жизни…“»

Из жизни кого?.. Я терялась в догадках. Правда, героиня подкинула напоследок ключик к тайне. Жаль, не удалось угадать, кто сыграл роль незабвенной памяти премьер-министра. Того самого, чей бюст занимает достойное место в Вестминстерском аббатстве и которого нынешние журналисты подозревают в коллекционировании ночных бабочек. Вынужденная оставить телефон на месте — шнур-то до кабинета Роуленда не дотягивается, — миссис Вуд, похоже, прихватила с собой радиоприемник. Все целее будет.

Бог с ними, с политиками и их порочными возлюбленными. Куда сама миссис Вуд запропастилась — вот вопрос. Сколько ей еще понадобится времени, чтобы приползти обратно с известием о неожиданном отъезде викария на Гавайи? При мысли о несчастной Рокси, брошенной на произвол судьбы, мне стало дурно. А вдруг мое долгое отсутствие подтолкнуло ее на отчаянный шаг? Что, если она выпрыгнула из окна кабинета, рванула к Утесу и в этот миг уже разбросала руки над морской пучиной?

Трубка хлопнулась о столик, а я на свинцовых ногах побрела к кабинету. Врагу не пожелаю такое пережить. Леопардовая шуба калачиком свернулась на письменном столе… Спокойно. До сердечного приступа дело не дошло. Шуба была пуста!!! Черепаховая заколка в двуцветной шевелюре Рокси пустила мне в глаза солнечный зайчик — это миссис Мэллой согнулась над сумкой. За фарфоровым пуделем в сумку последовали и остальные сокровища.

— Бесполезно, миссис X. Даже не пытайтесь. Рюмкой ликера меня не остановить.

— Но я не…

— И ваша жалость не поможет. — Она нахлобучила шляпку, задумалась на мгновение, после чего решительно сорвала с головы и вручила мне: — Вот. Отдайте своему котяре. Пусть помнит мою доброту. Ну что ж. Теперь, пожалуй, все… Возьмите.

Я тупо уставилась на конверт в ее руке.

— Да берите же, миссис X. Передайте Уолтеру Фишеру. Поэма влюбленной женщины.

Поэма? Ох, боюсь, не похожи эти вирши на веселые считалочки Нормана-Дормана.

Миссис Мэллой сложила малиновые губы в бантик, сцепила пальцы на животе и взвыла, как чтец-декламатор, у которого из-под носа стянули микрофон:

— Восхитительно! — Я смахнула слезу умиления. — Рокси, дорогая, опубликовать этот шедевр — ваш священный долг перед человечеством!

Мимо. В мыслях она уже была на Утесе.

Произошедшее в следующие несколько минут иначе как откровением свыше не объяснишь.

Миссис Мэллой прыгнула за шубой, словно гангстер за пистолетом. Остановить любой ценой.

Под ногами у меня зашуршала газета, так и не исполнившая своего главного предназначения — навести блеск на окна. Я машинально подняла ее, машинально свернула в тугую трубочку и приготовилась к нападению. Раз уж нет иного способа спасти обезумевшую даму…

Déjà vu…

Давно ли я стояла в коридоре с точно таким же оружием в руках, намереваясь прихлопнуть газетой мнимого грабителя? Если бы в этот миг мистер Бладжетт возник на пороге, он получил бы не только чай, но и весь оставшийся вишневый пирог в придачу. Клянусь, меня не остановила бы даже угроза обвинения в сексуальном домогательстве. А все потому, что этот очаровательный, милейший слесарь с усиками а-ля Чарли Чаплин и разными глазами подсказал вернейший способ спасти миссис Мэллой.

Берегитесь, мистер Уолтер Фишер, похоронных дел мастер, виртуоз бальзамирования! Загляните в гороскоп — вам суждено забыть предательницу жену.