|
Чарльз Альберт, Мария Терезия, Фридрих, Луи… – Элеонора зажмурилась, не зная, кто сильнее жаждет крови: ее братья или ее мать. У них были разные враги, но жажда расправы с ними была у них одинаковой. – Фридрих Прусский захватил Силезию, – начала Элеонора, повторяя литанию, которую ей приходилось слышать слишком часто. Мария Терезия хочет получить ее обратно. Чарльз Альберт Баварский мечтает о титуле императора Священной Римской империи, которым семья Марии Терезии, как он считает, владеет слишком долго, и поэтому он становится на сторону Фридриха. Луи Французский хочет стать повелителем всей Европы, поэтому он сначала объединяется с Фридрихом, потом с Марией Терезией, а теперь снова заигрывает с Фридрихом. Но все прекрасно понимают, к чему ведут эти королевские амбиции – к войне.
Открыв глаза, она увидела, что Женевьева в ужасе смотрит на нее. – Разговоры о войне? О, бедняжка ты моя! Но не волнуйся. Я знаю, что действительно имеет значение. – Женевьева запнулась и потерла кончик носа. – Здесь есть несколько подходящих мужчин, но я могу пригласить других, не важно, что скажет Дюпейре. Например, Сен-Тривье… Нет, не пойдет. Он так беден, что шьет себе френчи из старых фамильных гобеленов. Или де Солленель. – Она хихикнула и бросила на Элеонору хитрый взгляд. – Нет, не думаю. Он и главный кондитер… – Она скрестила два пальца и покрутила ими. – Потом де Кле и Сен-Жюст. Возможности, возможности. Остается лишь Д'Ажене, но он, естественно, вне игры. Сердце Элеоноры сильно забилось. – Потому что он женат? Женевьева вздрогнула. – Что за вздор! Попомни мои слова: не успеет он предстать перед священником, как окажется в Бастилии. Уже издано с дюжину писем lettres de cachet с его именем. Они просто не успели дойти до него. – Lettres de cachet? Королевские приказы об аресте? – спросила Элеонора. «Значит, совершенные им убийства не сойдут ему с рук?» – подумала она и добавила с притворным равнодушием: – Я бы скорее представила его в окружении обезумевших женщин, чем тюремщиков. – Никто не сходит с ума по Д'Ажене, дорогая. Это, однако, не значит, что никто не пытался окрутить его. Находились такие дурочки. Красив как дьявол – да он и есть дьявол, если хочешь знать. У него была бурная юность, такие с годами не меняются. – Женевьева пожала плечами. – A lettre de cachet – удобная штука, им можно воспользоваться, а можно и нет, в зависимости от прихоти того, у кого приказ находится. Но Д'Ажене нет дела до чьих-то прихотей, хотя ни один тюремщик не жаждет встретиться с ним. «И не только во Франции», – подумала Элеонора. – Как вы все усложняете, тетушка. Женевьева погладила ее руки. – Ты такая наивная, дорогая. Будет лучше, если ты такой и останешься. Элеонора отвернулась, чтобы скрыть горькую усмешку. – Нет, тетушка, я не наивна. Может ли быть наивной женщина, видевшая тело своего мужа на поле битвы? «Или тело возлюбленного, после того как он побывал в руках турок?» – добавила она про себя. Женевьева покачала головой и горестно цыкнула. – По крайней мере, меня утешает то, что Миклош сражался не с французами, когда его убили. – Нет, честь сражаться с французами досталась моим братьям. Во всяком случае, двоим из них. Кристоф тогда был слишком юн, к его бесконечной досаде, но Эндрес и Габриэль участвовали в битве за Филипсбург. – Элеонора взяла в руки коробку с письмами матери и провела пальцами по гладкой полированной поверхности. «Где они и встретились с Д'Ажене, сыном дьявола, таким же безжалостным, как и его отец. |
