Два дня спустя после этого Рольф увидел случайно, что друг его стоит позади хижины и даёт Скукуму вылизать сковородку, на которой они перед этим жарили олений жир. Индеец не знал, что Рольф стоит близко, и никогда не узнал этого.

В эту ночь Рольф встал после полуночи, зажёг сосновые щепки, которые служили им вместо факелов, и когда они обуглились, обвёл себе вокруг глаз большие чёрные круги, чтобы придать лицу как можно более страшный вид. Затем, ударяя в том-том Куонеба, он принялся прыгать, напевая:

Куонеб привстал на постели от удивления. Рольф не обратил на него внимания и продолжал прыгать по комнате, вскрикивая и ударяя в том-том. Спустя несколько минут Скукум завизжал и стал царапаться в дверь, Рольф взял нож, отрезал пучок шерсти на затылке Скукума, сжёг его на факеле и запел с прежней торжественностью:

Оглянувшись назад, он сделал вид, будто только что заметил Куонеба, и сказал:

— Призрак собаки приходил ко мне. Мне показалось, будто он стоит за хижиной и слизывает олений жир со сковородки. Он смеялся — он знал, что я в его власти. Я хочу прогнать его прочь, чтобы он не сделал мне зла. Я похож на свою мать. Она была учёная женщина, но она умерла, после того как увидела призрак собаки.

Куонеб встал, срезал пучок волос у Скукума, прибавил щепотку табаку, зажёг всё это и запел, окружённый густым дымом горящего табака и волос; он пел самое страшное заклятие против злых духов, а Рольф, тихонько посмеиваясь про себя, лёг и заснул спокойным сном, зная, что победа осталась на его стороне. Никогда больше, никогда не допустит его друг, чтобы Скукум занимал высокий и священный пост судомойщика.

XXXV. Ловушка для кроликов

Снег, ложившийся кругом хижины всё более и более густым слоем, был испещрён по всем направлениям множеством кроличьих следов. Охотники встречали иногда кроликов, но мало обращали на них внимания. Зачем им кролики, когда в лесу было такое обилие оленей?

— Хочешь поймать кролика? — спросил Куонеб, видя, что у Рольфа опять разыгралось желание поохотиться.

— Я могу застрелить его из лука, — отвечал Рольф. — Стоит ли, впрочем, когда у нас так много оленей?

— Мой народ всегда охотился на кроликов. Когда не найти было оленей, питались кроликами. Когда в лагере оставались только женщины да дети и нечего было есть, ели кроликов.

— Смотри, я сейчас застрелю одного, — сказал Рольф.

Он взял лук и стрелы. Он встречал много белых кроликов, но всегда в густой чаще. Несколько раз пытался он пристрелить какого-нибудь из них, но перепутавшиеся между собой сучья и ветки мешали держать как следует лук, и стрелы отскакивали в другую сторону. Прошло несколько часов, прежде чем он вернулся с пушистым кроликом.

— Мы поступаем не так, — сказал Куонеб и провёл Рольфа в чащу, где выбрал место, покрытое множеством следов, нарезал хворосту и сделал изгородь с полудюжиной отверстий. В каждом из этих отверстий он поместил петлю из крепкой верёвки, привязанную к длинной жерди, повешенной на крючок и устроенной таким образом, что стоило только дёрнуть петлю, как жердь соскакивала с крючка и подымалась вверх вместе с петлёй и животным, просунувшим в неё голову.

На следующее утро они сделали обход и нашли висевших в четырёх петлях кроликов. Вынимая их из ловушек, Куонеб нащупал на задней йоге одного из них какой-то комочек. Он осторожно надрезал ногу и вынул оттуда любопытный предмет величиною с жёлудь, сплющенный и состоящий из мяса, покрытого волосами и формой напоминающего большой боб. Куонеб осмотрел его и, обратившись к Рольфу, сказал ему многозначительным тоном:

— Да! Мы нашли хорошее место для охоты.