Необыкновенная удачливость нового «нефтяного барона», который, покупая за бесценок сотни гектаров неосвоенной сибирской тайги, открывал там одно месторождение за другим, породили даже слухи о том, будто бы у Ходорковского в Мингеологии есть осведомитель, регулярно поставляющий ЮКОСу бесценную инсайдерскую информацию.

«Миллиарды сделали магната весьма амбициозным, — пишет Р. Медведев. — Ему казалось, что власть не благоволит к большому бизнесу, опасаясь его размаха, а раз так, пора самому становиться властью: и не теневой, а реальной». Проще всего было бы купить какую-нибудь политическую партию, провести ее в Госдуму и тем самым опосредованно влиять на принятие решений в «Белом доме» и в Кремле. Но хозяин ЮКОСа был похож на Арбитмана тем, что не искал легких решений. Депутаты его не интересовали.

«Михаилу Ходорковскому, увлекавшемуся историей Европы, были близки дворянские средневековые представления о короле как «первом среди равных», — считает К. Иси-гура. — Он мечтал увидеть в Кремле не президента-босса, а президента-друга, президента-партнера, с которым можно спорить без боязни. И, если такого человека не отыщется, самому стать президентом».

На беду, отношения Михаила Ефремовича с Романом Ильичом не сложились еще в 2000 году, когда Ходорковский на выборах из принципа поддержал Григория Явлинского, считая того кандидатом пусть слабым, но хотя бы понятным. «Арбитман Ходорковского раздражал, — пишет А. Филиппов. — Мягкость главы государства нефтемагнат считал притворством, его удачливость — результатом пиара, а умение договариваться — конформизмом. Возможно, сыграл негативную роль и Борис Березовский: опасаясь конкурента, он мог постараться рассорить нового президента с миллиардером».

Сейчас уже трудно судить, были ли у черной кошки, пробежавшей между Ходорковским и Арбитманом, коготки Березовского. Однако кроме субъективных причин конфликта были и вполне объективные.

В 2001–2003 годы экономика России начала постепенно слезать с «углеводородной иглы», и нефтегазовые доходы, оставаясь важными для бюджета, с каждым годом становились все менее определяющими. Парадокс: экспорт «черного золота» и «голубого топлива» рос, а его сегмент в общем раскладе прибылей сокращался. Потихоньку поднималась обрабатывающая промышленность, набирала темп область хайтека. Те отрасли, в которых Россия не могла достичь лидерства (автомобилестроение, к примеру), передавались в руки зарубежных инвесторов — авось они поправят дело, а там видно будет.

«Владелец ЮКОСа понимал: еще немного — и он станет «самым обычным» миллиардером, — пишет Р. Медведев. — Осенью 2003 года он принял решение идти на президентские выборы 2004 года. И денег, и воли хватало. Казалось, уже ничто не остановит поступи амбициозного магната. В октябре он зафрахтовал самолет «Ту-134» для большой пропагандистской поездки по России. С 15 по 23 октября он успел побывать с визитами в Липецке, Орле, Белгороде, Тамбове и родном для Романа Ильича Саратове (там он был особенно демонстративно щедр — явно в пику Арбитману). 25 октября, в субботу самолет должен был приземлиться в аэропорту «Толмачево» Новосибирска. Но не приземлился. Случилось непредвиденное…»

Строго говоря, непредвиденным происшествие назвать было нельзя.

Еще за пять суток до рокового дня глава МЧС, Человек-бедствие Леонид Коновалов сообщил президенту Арбитману о неблагоприятном прогнозе: по ощущениям министра, вероятность технологического сбоя в одном из узлов самолета, на котором летел Ходорковский, превышала 80 %.