— Увязалась, я не виноват, — пробурчал Вовка, перебираясь через загородку. — Слушай, — зашептал он, делая заговорщицкую физиономию, — ко мне тут менты наведывались, намеки непристойные делали. Но вроде не били, за решетку не бросали…

— Ко мне тоже, — буркнул Алексей.

— Но я им ничего не сказал, — заявил Вовка и смело посмотрел Алексею в глаза. Он боялся, но по глазам было видно: не сказал. — На том и стоим, Леха, — нигде не были, ничего не знаем?

— На том и стоим, — подтвердил Корчагин. — Возможно, прокатит. Майор Гаркун — мужик не вредный, не думаю, что за костер из дури и трех битых он нам что-нибудь выкатит.

– Ну да, – крякнул Вовка. – Егор Тимофеевич представляет, чем законность отличается от справедливости… Ладно, будем считать, что все пучком. Процветаешь? – он покосился по сторонам. – Клево тут у тебя, Леха.

— Отец постарался, — пожал плечами Корчагин. — Я всего лишь продолжаю его дело.

Вовка засмеялся.

— А если я продолжу отцовское дело, то придется бухать по-черному… А у нас опять проверка из налоговой, — сокрушенно вздохнул приятель. — Прозрачно намекнули: делитесь, мол, с нами, и тогда не придется сотрудничать со следствием. После обеда снова на каторгу. Ладно, выкрутимся… Дай Вампира покататься? — покосился он на присмиревшего за последние недели скандалиста. — Четкий конь, люблю таких.

— Он чё, велосипед, чтобы на нем кататься? — фыркнул Алексей. — Не, Рыба, прости, Вампира не дам, он у меня тут типа докторской диссертации, портить не позволю. В конюшню топай, возьми Казбека или Муската, покатайся, но только недолго, лады?

— Лады, — вздохнул Струве и поволокся в конюшню.

Он видел краем глаза, как подходит Татьяна, и готов был провалиться сквозь землю. За что ему такое наказание по жизни? И ведь не пошлешь справедливым словом, поскольку джентльмен. Татьяна снова была в своем репертуаре — в нарядной ветровочке небесно-голубого цвета, сделала завивку, волновалась, смотрела, как святая Магдалина. В принципе, нормальная девушка, но… лучше не смотреть.

— Привет… — сказала, словно ветерок прошелестел.

— Привет, — со вздохом согласился Корчагин. Они стояли по разные стороны загородки. Татьяна протянула руку, погладила по морде Вампира. Тот не шарахнулся, стерпел.

— Ты как? — спросила Татьяна.

— Нормально. А ты?

— Лучше не спрашивай, Лешенька…

О, эти страсти мексиканские… Он сделал вид, что надо срочно подтянуть ремень подпруги, пристроился на корточки под седлом. Татьяна наблюдала за ним со вселенской печалью. Вовка вывел из конюшни запряженного Муската — солового, желто-золотистого жеребца с белой гривой и таким же хвостом. Конь безумно красивый, но такой, прости боже, бестолковый… Вовка покосился на застывшую у изгороди парочку. Хорошо, что Леха присел — ремень на подпруге перетерся и мог порваться когда угодно.